|
Весьма вероятно, что этот тип хотел достать денег потому, что не мог видеть, как страдает от нищеты несчастная женщина. А потом жажда денег всецело овладевает человеком. Денег, во что бы то ни стало подавай ему денег! Больше он ни о чем не может думать. Мисс Даффилд энергично кивала головой в знак полного одобрения, но тетка Доркас все еще сомневалась. - Но что бы ты с ним сделал, дорогой? - спросила она. - Неужели ты бы позволил ему отравить еще кого-нибудь? - А разве ты уверена, что он бы это сделал? - отвечал дядя. - Христос простил бы его, - тихо и как бы нерешительно проговорила мисс Даффилд. - Я думаю, его следовало бы повесить, - начал дядя, обстоятельно отвечая на вопрос тетки. - Да, я, думаю, что его следовало бы повесить. (Какая чудесная копченая селедка! В последнее время таких что-то не попадалось!) - Тут он стал обсуждать вопрос с разных сторон. - Я бы отпустил ему его грех, но не помиловал бы его. Нет! Его следует повесить - для острастки, чтобы не вводить в соблазн немощных братьев. Да. Он должен быть повешен. - Дядя глубоко вздохнул. - Но в духе нашей цивилизации. Понимаете?.. Кто-нибудь должен поговорить с ним по душе и объяснить ему, что его казнят без всякой злобы; мы понимаем, что все мы бедные грешники, подверженные соблазнам, ни на йоту не лучше его, ни чуточки не лучше, все мы грешники, - но именно потому он и должен умереть. Мы должны его покарать для общей пользы. Правда, ему придется пройти через неприятные переживания, но он умрет за благо человечества, совсем как солдат на поле битвы... Я предпочел бы, чтобы дело обошлось без палача. Палач - это варварство. Куда более приличествуют нашей цивилизации чаша с цикутой, два-три благорасположенных к нему свидетеля, ласковые слова, дружеские утешения... Мы к этому еще придем! - продолжал дядюшка. - Таких случаев становится все меньше - ведь и люди делаются терпимее, и порядки лучше. Чем цивилизованнее мы становимся, тем меньше озлобления, отчаяния и подлости, которыми вызваны подобные преступления. И тем реже приходится прибегать к суровым мерам. Дела поправляются. Когда ты доживешь до моих лет, Арнольд, ты сам увидишь, насколько все стало лучше! Он грустно покачал головой и, казалось, колебался - стоит ли читать дальше газету. - Нет, на сегодня довольно новостей! - Он рассеянно поднял голову, стал пристально разглядывать шкаф и взял новую порцию копченой селедки... Он любил рассказывать, что за всю его судейскую, деятельность ему ни разу не случалось судить действительно дурных людей - ни мужчин, ни женщин, а только невежественных, морально тупых и безнадежно слабоумных. Теперь я понимаю, до какой степени он был непоследователен. Все его профессиональное богословие построено было на доктрине грехопадения, а он ежедневно ее опровергал. В самом деле, что такое грех? Грех отступает перед цивилизацией. Может быть, в далеком прошлом и существовали смертные грехи, но эти плевелы так долго и упорно искоренялись, что теперь стали прямо-таки редкостью. Все его высказывания сводились к тому, что в общем-то греха не существует, - только человеческое недомыслие и заблуждение. Поэтому он и не проповедовал. Куда легче было давать объяснения! Дядя учил меня не бояться жизни. Бесстрашно и без оглядки заходить в самые темные закоулки. Говорить правду и "посрамлять дьявола". |
