На какое–то мгновение воцарилась тишина, затем она продлилась еще на один миг.

И еще на один.

Это было ужасно. Она чувствовала пустоту и неловкость, и все те эмоции, что, казалось, уже давно остались позади, в прошлом, до того, как она узнала его настоящего. В том прошлом, когда он был герцогом, а она – его счастливой невестой. И им нечего было сказать друг другу.

– Вот, возьми, пожалуйста. – Он протянул ей клочок бумаги, сложенный и заклеенный воском. Затем он отдал ей свое кольцо с печаткой. – Я собирался запечатать его, – сказал он, – но затем подумал…

Она взглянула на кольцо, украшенное гербом Уиндхэмов.

– Это так нелепо и странно.

– Чертовски верно.

Она коснулась пальцами воска. Там, где должна была быть вмятина от печати, было гладко и пусто. Она подняла глаза и попыталась улыбнуться.

– Возможно, я подарю тебе еще. На твой день рождения.

– Новое кольцо?

О Боже, все вышло совсем неправильно.

– Нет, конечно, нет. – Она смущенно прочистила горло и пробормотала: – Это было бы слишком бесцеремонно.

Он подождал, затем слегка наклонил голову, чтобы дать понять, что все еще ждет от нее объяснения, что же она имела в виду.

– Печать. Для сургуча, – пояснила она, ненавидя интонации собственного голоса. Всего три слова, но они звучали так жалко. Так глупо и нервно. – Тебе все равно нужна будет печать для писем.

Он казался заинтригованным.

– А какой рисунок ты выберешь?

– Я не знаю. – Она снова взглянула на кольцо, затем для сохранности положила его в карман. – У тебя есть девиз?

Он покачал головой.

– А ты хочешь?

– Ты хочешь придумать мне девиз?

Она прыснула:

– О, не искушай меня.

– Что ты имеешь в виду?

– Я хочу сказать, что могу придумать что–нибудь более умное, чем «Mors œrumnarum requies».

Он приподнял бровь в попытке перевести услышанное.

– Смерть – это отдых от бед, – просветила она его.

Он засмеялся.

– Это геральдический девиз Уиллоуби, – добавила она, закатывая глаза, – со времен Плантагенетов.

– Мои сожаления.

– С другой стороны, мы доживаем до глубокой старости.

Довольная собой, она продолжила:

– Уверена, страдая при этом от артрита, одышки, хромоты.

– Не забудь еще про подагру.

– Там мило с твоей стороны напомнить мне об этом. – Она снова закатила глаза, а затем взглянула на него с любопытством. – Какой девиз у Кэвендишей?

– Sola nobilitus virtas.

– Sola nobili – она сдалась. – Моя латынь сильно хромает.

– Добродетель – единственное достоинство.

– Ох, – вздрогнула она, – как это нелепо.

– Да, не так ли?

Она не нашлась, что ответить. Очевидно, он тоже не знал, что сказать. Она неловко улыбнулась.

– Ладно. Хорошо. – Помахала письмом. – Я позабочусь об этом.

– Спасибо.

– Тогда, до свидания.

– До свидания.

Она повернулась, чтобы уйти, затем остановилась и обернулась назад, приподняв письмо до уровня плеч.

– Как я понимаю, ты не планируешь присоединиться к нам в Кловерхилле?

– Нет. Вряд ли из меня получится хороший собеседник.

Она коротко кивнула ему в ответ, ее губы выдавили неловкую, сдержанную улыбку. Рука с письмом опустилась, она понимала, что должна уйти. И даже попыталась, она действительно уже почти сделала шаг, по крайней мере, думала о том, чтобы его сделать, как вдруг…

– Там все написано, – сказал он.