— Но сперва, — добавил Тарп, помедлив и, к замешательству Генри, не спеша отдавать карту, — назови ее. Небось это нетрудно для человека таких… — Тарп замялся, подыскивая слово. Толкнул локтем Джейка.

— …невероятных, — тихо подсказал Джейк.

— Вот-вот. Для человека таких невероятных способностей.

— Назвать? — спросил Генри. — Ты хочешь, чтобы я назвал карту? Ту, которую ты прижал к своей груди?

— Да.

Несколько человек засмеялись. Но всех занимала ситуация, в которой оказался Генри, поскольку ни один даже на мгновение не допускал, что это подстроено. Они точно знали, что происходит и что, видит бог, еще минута-другая, и Генри не уйти от позора. Тарп прижимал карту к груди и в упор смотрел на Генри горящими глазами, как бы приглашая рискнуть угадать ее или, если не получится, просто попытаться отнять. Что, поскольку Генри уже шел к нему, казалось вполне возможным.

Но в нескольких шагах от Тарпа Генри остановился.

— У меня отличная память, — сказал он. — Достаточно мне раз что-то увидеть, и я это никогда не забываю. Например, у вас, сэр, — обратился он к фермеру в третьем ряду, — к левой подошве прилипло зернышко попкорна.

Фермер глянул на подошву: так и есть, черт возьми!

Вокруг все рты разинули от изумления.

— А вам, мисс, — продолжал Генри, — следовало бы срезать ценник с платья. Пять долларов — это, несомненно, недорого для такого чудесного платья, но всем нам не обязательно знать, сколько оно стоило.

Юная особа заметно смутилась и покраснела.

Потом Генри посмотрел на Тарпа.

— Так что я, разумеется, помню каждую из пятидесяти двух карт в колоде. Мне хватит полсекунды просмотреть те, что я держу в руке, и сказать, какой карты недостает.

Он сделал короткую паузу, чтобы его слова дошли до Тарпа.

— Но это было бы слишком легко. Поскольку тебе известно, какая это карта, и к тому же ты ни о чем другом не можешь думать, как только о ней, для разминки я проделаю впечатляющий, хотя и простенький трюк: прочитаю твои мысли.

Генри закрыл глаза и сделал глубокий вдох, готовясь. На его лице появилось лукавое выражение.

— Хм… никак не найду. Я имею в виду твои мозги. Где ты их прячешь? Ах, вот они. Такие крохотные, что сразу и не разглядишь!

Он сказал это мягко, шутливо, и толпа была в восторге: смеялась не переставая. Даже Джейк улыбнулся. Но не Тарп с Корлиссом.

Генри сделал в воздухе пасс руками:

— Ага! Вот теперь я вижу карту… Она все ближе, ближе; вижу, появляется, как из тумана, и предстает предо мной…

Внезапно Генри открыл глаза и объявил:

— …Тройка червей!

Тарп уставился на Генри, ошеломленный, онемевший. Затем выдавил злобную улыбку и с силой швырнул карту Генри; та, вращаясь, полетела ему в грудь. Генри поймал ее в воздухе, не дав упасть на пол, и показал публике. Всеобщее восхищение.

Тройка червей!

— Благодарю, — сказал Генри и отвесил легкий поклон. — Благодарю. — Дождался, пока стихнут аплодисменты, и продолжил: — Но это еще не магия. Магия — настоящая магия — нечто совершенно другое. А это — трюк.

И тут он развернул карты веером и показал их: все как одна были тройки червей. Зрители, конечно, пришли в еще больший восторг оттого, что одного из них оставили в полных дураках, притом таким простым способом. Только Тарп был в ярости, и Джейку пришлось удерживать его, чтобы он тут же не набросился на Генри.

Но если кто и сомневался насчет намерений троицы, то не Генри. Он знал, что мести, причем скорой, ему не избежать.

Дальнейшее выступление обернулось поразительным, грандиозным провалом.