Мак-Кеггерс окинул его хмурым взглядом и взял предмет с ладони Мэтью.

— Вполне возможно, — сказал он, убирая зуб обратно в коробочку, — но опять же… вполне возможно, что это подтверждение слов Бога, обращенных к Иову.

— Это еще о чем? — нахмурился Грейтхауз.

— Господь говорил Иову, — пояснил Мак-Кеггерс, — из вихря. Он говорил о бегемоте и левиафане — невообразимых созданиях невероятных размеров и силы. И велел Иову препоясать чресла, как подобает мужчине, и смотреть грядущему в лицо. «Я призываю тебя», говорил Он. — Мак-Кеггерс увидел, что до Грейтхауза ничего не доходит. — Вы Библию знаете?

— Знаю ту часть, где говорится, что, если люди меня уважают, я уважаю их. Там еще что-то есть?

Мак-Кеггерс, подчеркнуто игнорируя ответ, обратился к Мэтью и Берри:

— Возможно, это зуб бегемота или левиафана. Как я уже сказал, это загадка, не имеющая ответа.

— Может быть, они теперь знают ответ. — Грейтхауз показал вверх, откуда смотрели пустыми глазницами «ангелы» коронера. — Плохо, что приходится умереть, чтобы узнать правду.

— Да, неудачно. — Мак-Кеггерс опустил крышку красной бархатной коробочки и обратился к Берри: — Я думал, вам может понравиться — с точки зрения и учительницы, и человека, который столь явно ценит искусство целесообразности. Как кости человеческого скелета созданы для определенной работы, так и этот зуб. Какое бы существо им ни обладало, можно быть уверенным, что создано оно было, чтобы уничтожать других и выживать самому. Возникает следующий вопрос… в чем была воля Божия при создании такого монстра?

Будто зная, что ответ невозможен, он отвернулся, убрал коробку в выдвижной ящик и закрыл его.

— Насчет Зеда, — напомнил Грейтхауз.

Раб за спиной у Мак-Кеггерса вернулся к чистке инструментов и не проявлял ни малейшего интереса к чему бы то ни было вне этой работы.

— Я ценю поставленный вами эксперимент, — ответил Мак-Кеггерс, возвращаясь к гостям. — Понимаю и разделяю ваше мнение о талантах Зеда и о том, что он не должен — как вы это назвали — пропадать на работе по тасканию трупов. Я понятия не имел о его столь очевидно ценном наследии. Я также нахожу весьма интересным и замечательным ваше желание его у меня выкупить и начать процесс получения для него вольной от лорда Корнбери.

— Давайте по порядку. Я бы хотел, чтобы мисс Григсби за ним несколько дней понаблюдала и сообщила мне свое мнение о том, можно ли его натаскать… — Грейтхауз поймал себя за язык и скривился, будто раскусил кусок гнилого ливера. — Я хотел сказать — обучить.

Мак-Кеггерс натянуто улыбнулся:

— Конечно, его можно обучить. На самом деле он очень умен. Быстро понимает инструкции, как вы сами вчера обнаружили. Должен сказать, что не знаю, до каких пределов можно его обучать, но простые работы для него трудности не составляют.

— Он хорошо понимает по-английски? — спросила Берри, глядя, как работает невольник.

— Достаточно, чтобы выполнять свою работу. Я думаю, немного он знал еще до того, как его выставили на аукцион. Иногда трудно точно сказать, потому что он, сами понимаете, говорить не способен. — Мак-Кеггерс посмотрел на Грейтхауза и прищурился за очками. — Но перед тем как двигаться дальше, сэр, я должен вам сообщить, что существует одна проблема. Как бы я и ни ценил и ни уважал ваше предложение, боюсь, что оно нереализуемо.

— Почему? Я же готов заплатить…

— Этого недостаточно, — перебил Мак-Кеггерс.