— Вы не думаете, что нам бы лучше…

— Сядь, — твердо проговорил Грейтхауз и бросил через плечо взгляд, в котором было предупреждение. — Веди себя прилично, раз мы в приличном обществе.

«Ни хрена себе приличное», — подумал Мэтью, но, поколебавшись, сел.

Двое работяг придвинулись ближе — Грейтхауз не обращал на них внимания. Нэк тер глаза, моргал, вглядываясь в массивную темную фигуру на фоне двери.

— Один стакан, — попросил Грейтхауз у Скелли. — Вашего лучшего, будьте любезны.

Скелли не шевельнулся.

— Я плачу, — хладнокровно и спокойно сказал Грейтхауз, — за один стакан.

Он выудил из кармана монету и бросил ее в денежный ящик на стойке.

— Давай, — злобно сказал Бейтер. — Налей ему и пусть проваливает ко всем чертям со своей черной тварью.

Грейтхауз глаз не сводил с угрюмого трактирщика:

— Как предложил этот джентльмен, — сказал он.

И вдруг Скелли заулыбался — не слишком приятное зрелище. Вид сломанных черных зубов наводил на мысль, что некоторым людям улыбка идет так же, как нимб дьяволу. Просто не к лицу. При виде этой омерзительной гримасы Мэтью ощутил, как уровень опасности взлетел на десять делений — будто трещеткой натянули тетиву арбалета, заряженного злобой.

— Разумеется, сэр! Разумеется! — Скелли достал кружку, отвернулся к полке, открыл бутылку своего обычного мерзкого бренди. Щедро налил столько, сколько полагалось на монету, и со стуком поставил кружку перед Грейтхаузом. — Прошу вас, сэр! Пейте!

Грейтхауз остановился, оценивая расстояние до Кумпола, Бейтера и двух медленно приближающихся работяг. Три хорошо одетых джентльмена уже стояли, возбужденно попыхивая трубками и напряженно глядя, чтобы ничего не упустить. Мэтью тоже встал, что бы там Грейтхауз ни говорил, посмотрел на Зеда и увидел, что даже невольник подобрался, хотя для чего — Мэтью не знал.

Грейтхауз протянул руку, взялся за кружку.

— Одну минутку, сэр, — остановил его Скелли. — Вы же сказали, чтобы налить вам лучшего? Так позвольте же сдобрить его для вас. — Он подался вперед и пустил в кружку длинную, вязкую, коричневую слюнку. — Вот, сэр. — Он снова осклабился своей дьявольской улыбкой. — Либо пейте, либо давайте посмотрим, как будет это пить ваша ворона.

Грейтхауз смотрел в упор на кружку.

— Хм. — Левая бровь — та, что со шрамом от разбитой чашки — стала подергиваться. Какое-то время Грейтхауз молчал. Кумпол начал хихикать, а дама просто тряслась от мелкого сдавленного смеха. Диппен Нэк сгреб одной рукой фонарь, другой свою полицейскую черную дубинку и попытался встать, но третьей руки для опоры у него не было, а потому ничего из этой попытки не вышло.

— Хм, — повторил Грейтхауз, рассматривая пузырящуюся пену в своем стакане.

— Пейте, пейте! — ободрял его Скелли. — Пройдет гладко, как кусок дерьма. Верно, ребятки?

Надо отдать должное здравому смыслу публики — никто не поддержал.

Грейтхауз убрал руку от кружки. Посмотрел Скелли прямо в глаза.

— Боюсь, сэр, мне уже не хочется пить. Прошу прощения, что вторгся к вам, и хочу лишь, с вашего разрешения, получить свою монету обратно, поскольку так и не попробовал вашего… лучшего.

— Нет, сэр! — Улыбка исчезла, будто стертая тряпкой. — Стакан этот ваш, вы за него заплатили — монета моя!

— Но вы же, без сомнения, можете перелить из кружки в бутылку.