Рудольф сказал мне о своем открытии по телефону, а 4 апреля из Мюнхена пришла видеокассета. Я вставил ее в видеомагнитофон и стал смотреть, как появляется робот около Великой пирамиды. Рудольф поставил робота в отверстие южной шахты камеры Царицы и затем с помощью дистанционного управления направил его вверх. Робот начал съемку внутри шахты. Медленно, с трудом взбирался он вверх, приблизительно шестьдесят пять метров, а затем остановился. Перед ним находилось — и это просматривалось очень четко — то, что выглядело подобно маленькой дверной плите того вида, что египтяне используют для перекрытия входа в погребальную камеру: К плите или к скользящей двери были прикреплены два медных элемента, один из которых был сломан, и его фрагмент лежал на полу шахты. Последняя часть шахты была облицована полированным известняком Тура, который, как нам было известно, использовался внутри пирамид только для облицовки камер и считался у строителей пирамид священным. По движению лазерного луча робота было видно, что плита в конце шахты неплотно прилегала к полу, но оставался зазор в полсантиметра. В одном углу был треугольный скол, дающий возможность увидеть дразнящий вид на желобчатый канал и темное углубление за ним. Хотя окончательного вывода сделать было нельзя, но казалось, что мы видим люк, ведущий, возможно, в какую-то тайную камеру.

Я схватился за телефон и позвонил Рудольфу. После поздравлений с замечательным открытием мы обсудили детали того, что было записано на пленке. Он, разумеется, с неохотой говорил о том, что могло оказаться за «дверью», но с трудом скрывал свое торжество. Я сказал ему, что это сенсационная новость и ему следует дать интервью в прессе. К моему удивлению, египетские газеты ничего об этом не сообщили. Он слышал, что египтяне готовят специальное заявление, но не был в этом особо уверен. Я попросил его разрешения рассказать об этом британским журналистам и, по крайней мере, проследить, чтобы он был назван первооткрывателем. Я решил, что попытаюсь обратиться в «Таймс» или «Дейли Телеграф». В разговоре с редактором «Дейли Телеграф» Кристиной Маккурти было решено опубликовать интервью, которое должно было появиться в газете 7 апреля.

_{Рис. 15. Ориентация четырех шахт Великой пирамиды.}

Помимо этого, Рудольф дал мне разрешение показать запись доктору Эдвардсу и любому другому лицу из тех, кто этим интересуется, но без права показа по телевидению или опубликования фотографий в печати. Я позвонил Эдриану и предложил ему немедленно приехать ко мне.

Шестого апреля, за день до выхода в свет статьи в «Дейли Телеграф», мы с Эдрианом организовали просмотр видеозаписи для доктора Малека и его коллег в Институте Гриффита. Они были ошеломлены, и немедленно последовал жаркий спор о том, что же на самом деле мы видели. Одно было очевидно: сомнений в важности открытия Рудольфа не возникло. Даже в том случае, если за дверью не было никакой камеры, впервые внутри пирамиды был найден металл. Если окажется, что медные элементы двери содержат более двух процентов олова, то потребуется пересмотреть датировку всего бронзового века (см. эпилог). Даже скептиков в нашей аудитории не могла не волновать возможность находки, сравнимой с открытием гробницы Тутанхамона.

Затем мы поехали к доктору Эдвардсу и показали ему запись. Он был взволнован открытием и тут же поинтересовался, нет еще каких-нибудь данных. Мы позвонили Рудольфу в Мюнхен, и у них состоялся долгий разговор. Доктор Эдвардс захотел просмотреть запись несколько раз, каждый раз выхватывая новые детали и задавая новые вопросы.