– Я потрясен, но не удивлен. Вилли грозила опасность. Он говорил мне, что с ним может что‑то случиться.

Заинтересовавшись, Касдан наклонился к нему:

– Он сказал тебе почему?

– Из‑за того, что он видел.

– А что он видел?

– В Чили, в семидесятых.

Значит, все‑таки политика?

– О'кей, – произнес Касдан. – А теперь не будем спешить. Ты подробно расскажешь мне, что именно говорил тебе Гетц.

– А он никогда и не говорил. Я только знаю, что в семьдесят третьем Вилли бросили в тюрьму. Допрашивали. Пытали. Он перенес жуткие страдания. А теперь, когда ситуация поменялась, решил дать показания.

– Какая еще ситуация?

Насер снова улыбнулся. Но теперь это была презрительная усмешка. Чтобы не ударить его, Касдан засунул кулаки подальше в карманы.

– Вы разве не знаете, что тогдашних палачей сейчас преследуют? В Чили? В Испании? В Великобритании? Во Франции?

– Да, что‑то такое слышал.

– Вилли собирался дать показания против этих негодяев. Но чувствовал, что за ним следят.

– Он обращался к судье?

– Вилли об этом не рассказывал. Говорил: меньше знаешь – крепче спишь.

История не внушала Касдану доверия. Он не понимал, с какой стати органисту чувствовать себя в опасности из‑за событий тридцатипятилетней давности, тем более что большинство процессов так и не состоялось, потому что обвиняемые, в том числе Аугусто Пиночет, умерли естественной смертью до окончания суда.

– Он называл имена?

– Говорю вам, ничего он мне не рассказывал. Но он боялся.

– Выходит, эти люди знали, что он намерен заговорить?

– Да.

– И ты понятия не имеешь, что за тайну он скрывал?

– Слышал краем уха про операцию «Кондор».

– Что‑что?

– То, что вы совсем тупой.

Касдан занес руку. Индиец втянул голову в плечи. Рядом с громоздким армянином он выглядел крошечным.

– Вы признаете только насилие, – упрямо пробормотал Насер. – Вилли боролся против таких, как вы.

– Что это за операция «Кондор»?

Маврикиец набрал воздуху:

– В середине семидесятых диктатуры Латинской Америки решили объединиться, чтобы уничтожить всех своих противников. Бразилия, Чили, Аргентина, Боливия, Парагвай и Уругвай создали что‑то вроде международной милиции, которая должна была выслеживать левых эмигрантов. Они собирались искать их повсюду – не только в Латинской Америке, но и в США и в Европе. Планировали похищения, пытки и убийства.

Касдан слышал об этом впервые. Насер подлил масла в огонь, добавив:

– Это же всем известно. Элементарно.

– Откуда Гетц прознал про операцию?

– Наверное, что‑то слышал в тюрьме. Или просто мог опознать своих палачей. Исполнителей операции «Кондор». Не знаю…

– Когда он собирался дать показания?

– Без понятия. Но он нанял адвоката.

– Фамилия?

– Не знаю.

Касдан подумал, что надо будет посмотреть телефонные распечатки Гетца, – разве что старый гомосек проявил осторожность и пользовался телефонной будкой. Он представил себе его безумный образ жизни – в вечном страхе перед любой тенью. И тут же вспомнил, что дверь его квартиры не была закрыта на ключ. Не сразу сообразил, что ее открыл индиец.

– У тебя были ключи от квартиры Гетца?

– Да, Вилли мне доверял.

– Почему ты пришел за вещами?

– Не хочу оказаться замешанным в этом деле. Для полиции я всегда виноват. Я иностранец.