– Мне нормально, – кивает Ирма.

– Мне там вообще не надоедает, – присоединяется к ней Лола. – Чуть не единственное место в городе, где можно сидеть самой и никто не будет доставать или приставать. Из мужчин.

– Ну так специфика: у пашто с этим строго. И если к посетительнице будет лезть кто-то из мужиков-клиентов, и официанты приструнят, и администратор, – пожимаю плечами. – Особенно если посетительница попросит администратора её от чужого внимания оградить. Пуштуны же вообще резкие в этом плане: у них женщины в одиночку даже из дома не выходят.

– Я видела пару раз хозяина, – замечает Лола. – Колорит, конечно, есть. Но что он дикий, не сказала бы.

– Он очень традиционен, – не соглашаюсь. – Ты его видела со стороны, мало общалась лично. Мужик нормальный, но внутри коллектива законы в хорошем смысле жёсткие. Если заметила, он даже женщин на работу не берёт.

– А ведь да, – озадачивается Лола. – Ты сейчас сказал, задумалась: и правда, никогда никого из женщин там не видела среди сотрудников.

– Ну а я о чём… Их отношение к чужим женщинам, ещё и не мусульманкам, конечно, не так щепетильно, – добавляю справедливости ради. – Но уж позволить делать некомфортно клиентам и клиенткам, ещё и постоянным… Это точно не об этой точке.

– Думаешь, они знают, что я постоянная клиентка? – оживляется Лола.

– Я там работаю, – напоминаю ей. – Пусть и недолго. Конечно знают. И помнят. Это Восток, дорогая. Там это святое.

* * *

Возвращаемся домой заполночь. Бабка Лолы, слава Аллаху, спит: мне-то без разницы, Лоле тоже. А вот Ирма почему-то в её присутствии чувствует себя скованно.

Девчачья часть нашего коллектива ложится, как и вчера, в комнате у Лолы.

А я на эту ночь занимаю самую дальнюю комнату в конце коридора (по согласованию с Лолой), поскольку утром буду если не шуметь, то, как минимум, рано и долго разговаривать.

Будильник завожу на без пяти пять.

Когда в понедельник ровно в пять раздаётся вызов от Вана, я уже умыт, одет и готов общаться.

– Пливетствую! – весёлый и внешне вполне довольный жизнью, Ван лучится оптимизмом и хорошим настроением на туркане. Как обычно, говоря с сильным акцентом, когда дело серьёзно. – Я в банке. Этот господин рядом – член Правления, который уполномочен решить наш с тобой вопрос. Твой вопрос, – поправляется Ван. – Он не говорит на туркане, но с тобой хотел говорить лично. Это важно.

– Здравствуйте. Меня зовут Лим, и я был менеджером вашего семейного счёта. – Второй ханец, сидящий за столом рядом с Ваном, говорит на федеративном вообще как на родном. – Вы понимаете меня?

– Да, я сейчас в этой стране, и язык выучил через гипнообучение, – киваю, устраиваясь поудобнее.

– Господин Ван передал, у вас проблема с восстановлением доступа к счетам? – Лим спокойно и внимательно смотрит на меня.

– Не к счетам, – качаю головой. – К резервному семейному счёту в вашем банке. Проблема более широкая, если говорить полностью. На территории моей страны, коммуникации сейчас не работают и к счетам дома доступа не имею механически. Вернее, технически. Плюс, в сегодняшних условиях, не понятно, как без работающей биржи конвертировать наши деньги в местные.