— Всё в порядке. Рассказывай, что смог узнать, — принялся внимательно слушать Вадима за чашечкой чая, что подали мне до его прихода.

— Коротко говоря, крайне маловероятно, что тот бретер — Стефан, мог скончаться от полученных в ходе вашей дуэли ран, — покачал головой Вадим. — Камеры Вульфов зафиксировали всё, что происходило во время самого боя, и что мужчина находился в приемлемом состоянии после своего проигрыша. Более того, целители же им занимались и они отлично выполнили свою работу — есть отчёт об их работе, да и в компетенции этих людей нет сомнений.

— А куда он пошёл после того, как покинул поместье? — поинтересовался я. — И труп где нашли?

— Его видели в баре, где мужчина употребил немало крепкого алкоголя, видимо, пытаясь забыться. Сам труп обнаружили в тёмной подворотне, причём совершенно случайно, когда уже поздно было ему помогать. Вскрытие же показало, что смерть наступила в результате остановки сердца, — взяв небольшую паузу, парень добавил: — При этом никаких ран или крови погибшего не обнаружили.

— Скорее всего, это яд. Убийцы могли подмешать его в алкоголь, или же заставить выпить во время боя, когда он не мог этому сопротивляться, — поделился я своими догадками. — Как вариант, также могли вколоть яд, а затем сразу же вылечить рану, чтобы замести следы. Ладно, что ещё мы знаем?

— Больше ничего, — развёл руками Вадим. — Разве что смерть наступила через час после окончания вашей дуэли. Эта информация практически не даёт никаких новых зацепок.

— Почему же? — отложив чашку с чаем в сторону, сложил я руки на груди. — Это даёт алиби моему старшему брату. Поскольку нанять убийц за столь короткий срок, даже связавшись через слуг, и при этом совершить убийство, попросту невозможно.

— Вы подозреваете своего брата в убийстве этого человека⁈ — искренне удивился моим словам Вадим.

В этом плане он был более легкомысленен, чем те же Анна и Тимофей, не беря в расчёт, что мои родственники готовы пойти на такие меры. Впрочем, это мышление меняется с накопленным жизненным опытом.

— Скорее предполагаю, поскольку других подозреваемых у меня нет, — задумчиво сказал я, держа на подбородке большой и указательный палец. — Перед тем, как я с ним попрощался, он сказал, что нужно доводить дело до конца. Вот брат и довёл его.

— А как же Ян Кауниц? Может, он пытался выместить свою злость на дуэлянте? — сделал предположение Вадим.

— Тогда бы он вымещал злость сразу на двоих, — покачал я головой. — Пытаться таким образом мне отомстить — тоже странно и глупо. Тем более, когда над этим австрийцем нависло столько проблем, с которыми надо срочно что-то делать. И ему просто не до этого.

— Но его виновность мы доказать вряд ли сможем, если он, конечно, вообще виноват, — задумчиво произнёс Вадим.

— Нам этого и не надо, — напомнил я парню мой приказ. — Нужно доказать мою невиновность, чтобы я в Германии на месяц-другой не застрял. У меня так-то учёба скоро начинается и не хотелось бы в первые дни пропускать занятия, даже по уважительной причине. Слухи пойдут такие, что потом никому ничего не докажешь. Особенно на почве уже гуляющих обо мне историй.

— Преступников найти не составит большого труда, — уверенно ответил Вадим, и принялся размышлять вслух: — Они могут сколько угодно скрывать следы, но должны же на них выходить заказчики. Для этого есть посредники, которым они отстёгивают долю со всех заказов. А раз так, то про сам заказ можно купить информацию, были бы деньги.