Изменить размер шрифта - +
И в следующий миг машина уже летит в бездну. Я вижу ужас на ваших лицах, а затем происходит взрыв, от которого содрогается все ущелье — огромная вспышка, столб пламени и дыма…

Я проснулась с криком. Муж успокаивал меня, и в первый миг я даже приняла его за тебя и прошептала: „Как хорошо, что ты жив! А ей так и надо“… „Кому“? — спросил муж. Не обижайся, но я была в таком состоянии, что рассказала ему сон, правда, так, будто я видела не тебя, а его с какой-то женщиной…

Умоляю, береги себя! Поклянись, что ты не будешь превышать скорость! Не будешь за рулем целоваться! Больше всего на свете я боюсь тебя потерять. Я так хочу тебя видеть! Очень скоро — в конце месяца или в начале следующего я опять полечу в Европу, в скандинавские страны. Осло, Хельсинки, Стокгольм — это же совсем близко от Парижа! Мы ведь сможем увидеться? Я так мечтаю провести вместе с тобой хотя бы один уик-энд… Целую миллион раз! Береги себя!»

— Сильно! — отреагировала Марта.

— Еще бы! Представь себе, он сегодня утром перед уходом на работу заявляет: «Знаешь, надо поскорее завершать всю эту канитель с моими зубами. Из-за них совсем забыл тебе вчера сказать. В конце месяца у меня намечается командировка в Хельсинки. Или, может, отложить протезирование на то время, когда я уже вернусь»? — «Хочешь, чтобы твой мост выпал во время переговоров с финнами? Он и так у тебя едва держится, — говорю я. — Ты ведь давно уже не рискуешь яблоки им кусать, а вдруг там тебя угостят каким-нибудь местным твердым блюдом? Или в тамошней вяленой рыбе он у тебя застрянет»? Он рассмеялся, говорит: «Логично. Нельзя ударить лицом в грязь перед финнами». Он вообще утром выглядел очень жизнерадостным и довольным, хотя я не уверена, ложился ли он спать вообще. Утром, когда я встала, он уже сам готовил завтрак.

— Погоди-погоди, — остановила меня Марта. — Что-то я пропустила, хотя сразу поняла, что работу он притащил домой, чтобы был предлог посидеть ночью за компьютером.

— Конечно! В десятом часу он вышел из спальни, сказал, что боль утихла и он очень хочет есть. Мы пошли на кухню, я стала его кормить. Тьерри тоже спустился на запах. Ну и я перекусила вместе с ними. Потом Даниель и говорит: «Идите занимайтесь своими делами. Я сам уберу со стола и тут поработаю, чтобы никому не мешать».

— А у него что, нет своего кабинета? — удивилась Марта.

— Нет, конечно. А зачем? У него на фирме прекрасный офис. Говорю же, он никогда в жизни не брал работу домой.

Марта захихикала.

— Какая прелесть! Выходит, он с кухни на моем сайте общался с Вивьен, которая сидела за компьютером в гостиной!

Я тоже засмеялась.

— Нет, к сожалению, хотя я очень рассчитывала. Дело в том, что в его портфеле ноутбука не оказалось — ну забыл положить, когда набивал его папками. Нервное же состояние, да и плюс ко всему анестезия во рту.

— Но ведь все-таки как-то же прочитал ее послание, если утром собрался в Хельсинки?

— На моем компьютере! Тьерри отказался его за свой пускать, потому что действительно нужно было создать к утру курсовую. Но я-то не могла отказать, когда мужу и добытчику нужно срочно получить по почте новые прайсы и обзор состояния рынка. Поработать над всем этим и подготовиться к выступлению на утренней планерке. Он расположился за моим столом в гостиной. Я гладила на кухне. А потом легла спать.

— С ума сойти! — помолчав, сказала Марта и хмыкнула.

— Смешно, конечно, — сказала я. — Только, наверное, я не должна смеяться. Он ведь любит эту Вивьен, а не меня. Ты только послушай, что он написал ей сегодня ночью.

Быстрый переход