Октябрь 1915

«Полнолунье, и мех медвежий…»

         Полнолунье, и мех медвежий,

         И бубенчиков легкий пляс…

         Легкомысленнейший час! – Мне же

         Глубочайший час.

         Умудрил меня встречный ветер,

         Снег умилостивил мне взгляд,

         На пригорке монастырь светел

         И от снега – свят.

         Вы снежинки с груди собольей

         Мне сцеловываете, друг,

          Я на дерево гляжу, – в поле

         И на лунный круг.

         За широкой спиной ямщицкой

         Две не встретятся головы.

         Начинает мне Господь – сниться,

         Отоснились – Вы.

    27 ноября 1915

«Руки даны мне – протягивать каждому обе…»

         Руки даны мне – протягивать каждому обе,

         Не удержать ни одной, губы – давать имена,

         Очи – не видеть, высокие брови над ними –

         Нежно дивиться любви и – нежней – нелюбви.

         А этот колокол там, что кремлевских тяже?ле,

         Безостановочно ходит и ходит в груди, –

         Это – кто знает? – не знаю, – быть может, – должно быть –

         Мне загоститься не дать на российской земле!

    2 июля 1916

«В огромном городе моем – ночь…»

         В огромном городе моем – ночь.

         Из дома сонного иду – прочь,

         И люди думают: жена, дочь.

         А я запомнила одно: ночь.

         Июльский ветер мне метет путь,

         И где-то музыка в окне – чуть.

         Ах, нынче ветру до зари – дуть

         Сквозь стенки тонкие груди – в грудь.