И это было бы справедливо, если бы не одно "но".

Однако Оля не стала оправдываться.

Она спокойно выдержала лаконичную официальную церемонию, не дрогнув ни единой жилкой на лице, подписала все необходимые бумаги и, не оглядываясь и не прощаясь, ушла.

Кто-то из присутствовавших на церемонии женщин тихо, но отчетливо прошипел ей в спину:

– Вот с-сучка, даже букетик цветов не могла купить!..

Оля сделала вид, что не слышит.

Оказавшись на улице, в толпе прохожих, она не удержалась и позвонила домой.

И с облегчением услышала тревожный голос матери:

– Оля, откуда ты звонишь? Случилось что-нибудь?

Врать больше не хотелось, и Оля, пробормотав что-то невразумительное, нажала кнопку отключения.

Ей повезло: Гордон Борисович оказался на месте. Более того, сегодня у него не оказалось посетителей, хотя раньше Оле приходилось терять уйму времени в очередях в коридоре Агентства.

Как ни странно, Гордон Борисович еще не забыл ее. Лицо его растянулось в резиновой улыбке, и, усадив девушку на неудобное кресло на высоких ножках, смахивающее на табурет у стойки бара, он с преувеличенным вниманием осведомился:

– Какие-нибудь проблемы, Ольга Фальковна?

– Да нет, – тихо сказала Оля. – Пока всё нормально. Я просто хотела с вами поговорить…

– Так-так, – сказал Гордон Борисович, откидываясь на спинку своего низенького, словно игрушечным стульчика. – И что же конкретно вас беспокоит?

Вылитый врач, имеющий дело с мнительным больным, который уверен, что его дни сочтены, потому что он страдает бессонницей и потерей аппетита.

– А можно, сначала я вас кое о чем спрошу? – с вызовом спросила Оля.

Человек напротив нее всем своим видом дал понять, что, конечно же, можно, нет проблем, только покороче и по существу…

– Моя мама… – начала Оля и запнулась. – Она всегда будет такой?

– Какой – такой? – склонил набок голову Гордон Борисович.

– Ну, как бы мне вам объяснить?.. Конечно, то, что вы сделали, просто невероятно. Если бы я не знала, в чем дело, то никогда бы не заподозрила… Но я считала, что она… что вы… ну, в общем, что есть какие-то ограничения, а она… она может даже то, что я и не предполагала…

– Понятно, – прервал Олю Гордон Борисович, сгоняя с лица улыбку доктора Айболита и становясь похожим на инженера, обсуждающего с коллегой чертежи нового изделия. – Ваша… ваша мама сделала нечто такое, что не вяжется с вашими представлениями о ней?

Стараясь говорить как можно лаконичнее и суше, чтобы быть достойной статуса коллеги инженера, Оля рассказала об утреннем походе матери в магазин.

Она думала, что Гордон Борисович не поверит ей, но он лишь усмехнулся:

– Ну и прекрасно!.. Вы, наверное, просто забыли, Ольга Фальковна… кстати, вы не против, если я буду называть вас просто Оля?.. – (Оля только кивнула). – Я ведь предупреждал вас, что она будет способна на многое… В том числе – и на подобные трюки. Это означает, что период адаптации к новым условиям завершается, и система начинает самоусовершенствоваться. Ничего страшного я в этом не вижу.

– Да, но… каким образом это происходит? – растерянно спросила Оля. – Она что – действительно может выйти из квартиры?

– Разумеется, нет. Не хочу забивать вашу прелестную головку ненужными техническими подробностями, но поверьте мне на слово: система привязана к месту установки базового блока. Однако сама она будет считать, что ничем не отличается от всех прочих людей.