Он с видимым облегчением вздохнул:

– Фу, а я-то думал: не дай бог, с тобой что-нибудь случилось… Например, болезнь какая-нибудь неизлечимая…

– Дурак! – обиделась Оля. – А по-твоему, то, что произошло, – пустяки?!

– Да нет, конечно… Но ведь зато ты теперь не одна, верно? И, кстати, правильно, что ты обратилась в Агентство…

Оля вздохнула:

– Не знаю, Миш, я теперь ничего не знаю… В принципе, я уже привыкла к этому, но иногда вдруг видишь себя как бы со стороны. И думаешь: господи, ведь всё же не так, совсем не так, как ты вбила себе в башку!.. Игра, страшная игра – вот что это такое! И тогда я проклинаю себя: что же ты наделала, дура? Ведь потом не простишь себе, если всё будет не так, как ты мечтала!.. И такая тоска за душу берет, что хочется бежать куда глаза глядят!.. Понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Мишка с серьезным лицом. – Ну, а почему бы и в самом деле тебе в таких случаях не сбегать куда глаза глядят, а? В дискотеку, в театр, в кафешку, к друзьям… Кстати, сегодня в Голораме – премьера, народ ломится, а у меня есть возможность достать билеты. Пойдем?

– Да ты что, Миш? – удивилась Оля. – Как можно? Да это же… хуже предательства! В конце концов, они же не виноваты, что нам с ними страшно!..

– Послушай, Оль… Лично я в Агентство никогда не обращался – просто еще не было такого повода… к счастью… Но зато я знаю массу людей, которые это сделали, и ни у кого из них таких мыслей, как у тебя, никогда не возникает. Просто большинство относится к этому… ну, я не знаю… ну, как к старым семейным видеозаписям, понимаешь? И правильно делают, потому что иначе спятить можно!.. Ты пойми, Оль: рано или поздно, любой человек, даже самый близкий и родной, уходит навсегда, и его не вернешь никакими прибамбасами… Самое большее, что мы можем делать, – это вспоминать его как можно чаще. Кому-то для этого достаточно только своей памяти, кто-то пользуется фотоснимками или видеофильмами, а кто-то, как ты, обращается в Агентство. Но это не значит, что надо напрочь забыть обо всем, что тебя окружает! Ведь у тебя впереди – еще вся жизнь, Оля! А ты хочешь посвятить ее теням и призракам!..

Оля резко остановилась.

– Ты что? – удивился Мишка. – Нам же еще идти и идти!..

– Нет, – возразила она. – Нам с тобой, Миш, больше не по пути. Ни сейчас, ни в жизни… Ищи себе другую царевну, дурачок. Которая не верит в призраков и хихикает по любому поводу…

Остаток пути до дома Оля проделала, ничего не видя перед собой.

– Мам, я явилась – не запылилась! – весело крикнула с порога Оля, торопливо стаскивая с ног сапожки.

Молчание.

– Мам, ты что – язык проглотила? Где ты?

Тишина.

Странно. Обычно мать всегда выходила встречать ее к порогу. Разумеется, если они не были в ссоре. Но в последнее время они жили мирно, так что поводов играть в прятки сейчас не было.

Что же случилось?

Оля повернулась и тщательно осмотрела дверь.

Система Агентства срабатывала на открывание двери. Неужели хваленая техника, про которую Гордон Борисович говорил, что она способна автономно работать несколько десятков лет, дала сбой?

Оля быстро обошла квартиру. Зачем-то обыскала кладовую, хотя там не спрятался бы и ребенок. В большой комнате распахнула дверцы шкафа, в спальне наклонилась и заглянула под кровать.

Прямо как в детской книжке: "Ищет бедная старушка под подушкой, за кадушкой, с головою залезала под матрац, под одеяло…".

Куда же она делась? И даже записки не оставила.