– Ну что ж, надо помочь малышкам спасти свою честь.

– Какая, к черту, честь! – прохрипел Нукалави. – Если творческая сила врага чуть не опрокинула оборону Скейты, значит, он и для нас грозный противник. Он живо рассеет наши умственные экраны и сделает с нами что хочет.

– Даже приближаться туда опасно, – добавил Шарн. – Кора остывающей лавы очень хрупкая, еще провалится под ногами. А вы же знаете, наши умы недостаточно сильны, чтобы проникать в глубь камня, потому мы не сможем ее укрепить. – Он повернулся к карлику-посланцу. – Пликтарн, насколько широко пространство лавы, которое придется пересечь?

– Примерно пятьдесят гигантских шагов, великий капитан. – Лицо карлика выразило готовность. – Мой вес корка наверняка выдержит.

– Пошли нас с Нукалави, – предложил Шарну Блес. – Вместе с Айфой и Скейтой мы его прикроем.

– Ага! – насмешливо проговорил Нукалави. – А что будет, когда Пликтарн достигнет главного здания? Как он атакует врага сквозь наши умственные экраны? Ты слишком долго носил обличье пресмыкающегося, Четыре Клыка, потому мозги у тебя стали вровень с твоей иллюзорной маской.

– Великий капитан, – вмешался лазутчик, – Айфа перехватила послание инженеров тану лорду Велтейну. Они просили помощи.

Шарн хлопнул по столу исполинской ладонью.

– Клянусь Тэ, как только послание дойдет до него, он поднимет их всех в воздух – вместе с барием! Этого нельзя допустить! Как ни противно прибегать к тактике первобытных, но иного выхода у нас нет.

– Спокойно, парни! – окликнула Айфа. – Не падать духом, вы почти на месте!

Хоми, низкорослый плавильщик-сингал, покрепче ухватился за шею Пликтарна. Пленка лавы дрогнула под ногами, когда фирвулаг приблизился к фасаду административного корпуса. Здесь слой толще, отметил он, и дольше удерживает тепло, а значит, охлажденная поверхность может в любую минуту треснуть и оба они провалятся в кипящую магму.

Вокруг нелепых – одна на другой – фигур повисло лучистое полушарие; основные силы дев-воительниц были спрятаны за толстыми стенами полуобгоревших домов, в безопасной дали от потока лавы и в добрых двухстах метрах от главного штаба. Кванты энергии вырывались из чердачного окошка, где сидел затравленный творец тану, и разбивались паутинкой молний, нейтрализованные мощнейшим щитом. Наконец Пликтарн и Хоми достигли окна нижнего этажа и вскарабкались внутрь. Айфа, обладавшая самой сильной экстрасенсорикой, вела репортаж:

– Трое врагов спускаются в нижнее помещение. У одного из них мощная принудительная сила. Он тщетно пытается сорвать с Пликтарна щит. Метатель молний собирает силы для ближнего удара. Ого, я думала, он будет бить короткими очередями, а он давит – все сильнее! Наш заслон колеблется! Светится голубым светом! Желтым! Сейчас рухнет… Но первобытный уже направил свой арбалет, он целит в творца! Ах! Снаряд из кровавого металла пробивает наш ослабевающий экран, точно завесу дождя! Враг повержен! Второй выстрел, третий – все готовы!

Четверо героев запрыгали от радости, а девы-воительницы хором издали торжествующий клич. Даже на таком большом расстоянии фирвулаги почувствовали, как вспыхнул смертельным огнем сперва один ум тану, потом второй.

Но раненый огнеметатель был еще силен. Подчеркнутая агонией мысль прорезала эфир:

Богиня отомстит за нас. Будьте прокляты на веки вечные все, кто дерется кровавым металлом! Да смоет их кровавая река…

Спустя мгновение душа его вспыхнула и погасла.

Первобытный по имени Хоми вытащил из трупов три железных снаряда своего самострела, подошел к окну и помахал рукой. Затем они вместе с Пликтарном принялись крушить тяжелый каменный карниз.