|
— Хлысты, лазаревцы и другие наши «духовные христиане» избегли и до сих пор очень легко избегают всякого преследования, потому что, по их игнорированию значения всяких религиозных обрядов, они ради спокойствия и ходят в церкви, и жертвуют на храмы, и льют колокола, но при всем этом мыслят иначе, — то как же стеснением совести изнять образованных, благовоспитанных и нравственно развитых спиритов? Киевская духовная академия, сколько позволяет нам судить одна книжка ее журнала, где помещена статья о спиритах, очевидно имеет весьма неполное знакомство с тем, что происходит в современном спиритизме, и особенно в многочисленных кружках русских спиритов. Академический журнал, «по примеру людей сериозных из протестантов», предусматривает «самые лучшие средства» против спиритов, вертящих для своей забавы столиками и занимающихся другими нелепостями, упуская из вида свое же собственное определение, что самый богословский спиритуализм спиритов отдает сильным реализмом, а реализм не стоит in statu [Неподвижно — Лат. ] и шлет проклятие всякой неподвижности. Бостонская дама, у которой в визитной комнате была получена душа умершего Иоанна Пирпоана, смешна, если вам угодно, или жалка, еще лучше; но совсем ли удобно смеяться над другою спириткою, девицею Суси Джонсон, которая объявила в Провидансе, что ей «надоели пустые слова и разглагольствия и что она готова трудиться со всяким мужчиною и со всякою женщиною, которые покажут первый практический шаг к тому, чтобы поставить женщин в возможность положить основу для нравственности, для более строгой справедливости, для лучшего правления и, наконец, для выполнения высшей цели человеческой природы»?
— Смейтесь над нею, но подумайте вперед, не будете ли вы смеяться uno, solo [Один, единственный — Итал. ]? — Не хотите ли лучше пожалеть об этой несчастной? Но эта несчастная отбросит нам назад наши с вами сожаления. Она говорит: «Если есть одна душа в мире, которую хотят исключить из общества, то и я хочу быть исключена с нею. Если один человек идет в ад, то и я иду с ним, и если есть дело в этих низших областях, то и я иду туда, чтобы помогать вечному Отцу делать это дело». Как сожалеть такую особу, которая дает или, по крайней мере, вызывается дать столько сожаления другим? Она идет в ад, — доброволъно идет в это ужасное, безрадостное и безутешное место, для того только, чтобы облегчить участь одного несчастливца, если только такой несчастливец будет, то есть если не только божеское милосердие, но божеская справедливость снесут осуждение кого-нибудь на вечную муку. Это «если», конечно, и составляет главное условие храбрости, с которою благородная девушка вызывается идти в ад. По явным и несомненным для Суси Джонсон законам нового мышления, вечные мучения невозможны, ибо по системе этого нового мышления высшее правосудие должно оскорбиться одним предположением, что проступки, совершение которых занимало самое малое место во времени и пространстве, будут наказываемы вечною карою, не имеющею никаких пределов ни в пространстве, ни во времени. По новому мышлению спиритскому, вечный ад невозможен, и ад, как и рай, как и «царство небесное», внутрь нас есть. Отсюда девица Суси Джонсон не может быть запугана адом, как особенным местом мучений; потому что она не допускает такого ада в силу невозможности, с спиритской точки зрения, допустить предположения немилосердия и несправедливости со стороны Отца. Журнал Киевской духовной академии основательно заметил реализм в богословстве спиритов, но статья этого журнала о спиритизме едва скользнула над этим замечанием и не показала интереснейших приемов, которые употребляет спиритизм, доказывая какое-нибудь из своих положений. Здесь обыкновенно смешивается и богословие, и реализм, и правда нравственная, и правда юридическая, и любовь, и милосердие. Возьмем для примера ту же самую выходку великодушной девушки Суси Джонсон, обрекающей себя на вечный труд при жизни и сопутствие осужденному в ад после смерти, и сопоставим это с резолюциями, какие получались в кружках с. |
