– Такая вот сделка, – кивнул я. – И как ваш преданный пес, хочу особо обратить ваше внимание на следующее обстоятельство: если я умру, вам, крестная, меня уж точно не получить. Зато если вы меня сейчас отпустите, вы всегда сможете как‑нибудь вечерком попытаться еще. У вас же этих вечеров немеряно. Кто‑кто, а вы‑то можете позволить себе не торопиться.

Леа помолчала, не спуская с меня глаз. Ночь тоже стихла. Все ждали, не произнося ни слова. Тихая паника, которую я давил в себе с того самого момента, как проглотил поганки, колыхалась где‑то в районе моего желудка, заставляя его сжиматься и дергаться.

– Зачем? – произнесла она наконец очень тихо – так, чтобы слышал один я. – Зачем ты делаешь это с собой, Гарри? Я не понимаю.

– Сомневаюсь, чтобы вы вообще могли это понять, – сказал я. – Есть люди, которым нужна моя помощь. Люди, которые попали в беду из‑за меня. Я должен помочь им.

– Ты не поможешь им, если умрешь.

– И если вы заберете меня – тоже.

– Ты готов отдать свою жизнь за их жизни? – недоверчиво спросила она.

– Да.

– Зачем?

– Затем, что никто другой этого не сделает. Я им нужен. Я в долгу перед ними.

– В долгу своей жизнью? – задумчиво сказала Леа. – Ты безумец, Гарри Дрезден. Возможно, это у тебя от матери.

Я нахмурился.

– Что вы имеете в виду?

Леа пожала плечами.

– Она тоже так говорила. Перед концом, – она подняла взгляд на Майкла и выпрямилась в седле. – Опасную игру ты затеял нынче вечером, чародей. Дерзкую игру. Ты ранил традиции моего народа глубоко, почти до кости. Я принимаю твои условия.

И тут же, едва щелкнув пальцами, она сдернула удавку с моей шеи. Я отшатнулся от нее, подобрал с земли свои жезл, посох и Боба в авоське, и побрел к мосту. Стоило мне оказаться там, как Майкл протянул мне пузырек. Я откупорил его и выпил. Жидкость напоминала на вкус овсяный отвар, но горчила. Проглотив ее, я зажмурился и сделал глубокий вдох.

– Гарри, – сказал Майкл, косясь на Леа. – Вы уверены, что это не опасно?

– Если я попаду в больницу вовремя, – ответил я. – У меня в запасе от шести до восемнадцати часов. Может, чуть больше. Я выпил всю ту розовую гадость перед выходом – это должно замедлить проникновение яда в кровь, дать экстракту возможность справиться с ядом.

– Не нравится мне это, – пробормотал Майкл.

– Эй, кто из нас выпил яд – вы или я? Вот и оставьте переживания мне.

Томас изумленно выпучил на меня глаза.

– Вы хотите сказать, вы сказали ей правду?

Я посмотрел на него и кивнул.

– Ага. Послушайте, я рассчитываю на то, что мы попадем туда и выйдем обратно в течение максимум часа. В противном случае мы покойники. В любом случае все завершится задолго до того, как проявятся первые симптомы отравления.

Некоторое время Томас молчал.

– Я‑то думал, вы все сочиняете, – признался он. – Что это блеф.

– Я избегаю блефовать без крайней на то необходимости. Я не слишком силен по этой части.

– Вы же в самом деле могли умереть. Нет, права ваша крестная: вы совершенно сумасшедший.

– Абсолютно, – согласился я. – Ладно. Боб, просыпайся! – я встряхнул череп, и его пустые глазницы вспыхнули красно‑оранжевыми огоньками.

– Гарри? – с неподдельным изумлением произнес Боб. – Ты жив?

– На некоторое время да, – подтвердил я и кратко объяснил, каким образом мы ушли‑таки от моей крестной.