Марина Цветаева. Мои Службы
ПРОЛОГ Москва, 11-го ноября 1918 г. - Марина Ивановна, хотите службу? Это мой квартирант влетел, Икс, коммунист, кротчайший и жарчайший. - Есть, видите ли, две: в банке и в Наркомнаце... и, собственно говоря (прищелкивание пальцами)... я бы, со своей стороны, Вам рекомендовал... - Но что там нужно делать? Я ведь ничего не умею. - Ах, все так говорят! - Все так говорят, я так делаю. - Словом, как вы найдете нужным! Первая - на Никольской, вторая здесь, в здании первой Чрезвычайки. - Я:-?! - Он, уязвленный - Не беспокойтесь! Никто вас расстреливать не заставит. Вы только будете переписывать. Я: - Расстрелянных переписывать? Он, раздраженно: - Ах, вы не хотите понять! Точно я вас в чрезвычайку приглашаю! Там такие, как вы, и не нужны... Я: - Вредны. Он: - Это дом Чрезвычайки, Чрезвычайка ушла. Вы наверное знаете, на углу Поварской и Кудринской, у Льва Толстого еще... щелк пальцами)... дом... Я: - Дом Ростовых? Согласна. А учреждение как называется? Он: - Наркомнац. Народный Комиссариат по делам национальностей. Я: - Какие же национальности, когда Интернационал? Он, почти хвастливо: - О, больше, чем в царские времена, уверяю вас!.. Так вот. Информационный отдел при Комиссариате. Если вы согласны, я сегодня же переговорю с заведующим. (Внезапно усомнившись) - Хотя, собственно говоря... Я: - Постойте, а это не против белых что-нибудь? Вы понимаете... Он: - Нет, нет, это чисто механическое. Только, должен предупредить, пайка нет. Я: - Конечно, нет. Разве в приличных учреждениях?.. Он: - Но будут поездки, может быть, повысят ставки... А в банк вы решительно отказываетесь? Потому что в банке... Я: - Но я не умею считать. Он, задумчиво: - А Аля умеет?* Я: - И Аля не умеет. Он: - Да, тогда с банком безнадежно... Как вы называете этот дом? Я: - Дом Ростовых. Он: - Может быть, у вас есть "Война и мир"? Я бы с удовольствием... Хотя, собственно говоря... Уже лечу, сломя голову, вниз по лестнице. Темный коридор, бывшая столовая, еще темный коридор, бывшая детская, шкаф со львами... Выхватываю первый том "Войны и мира", роняю по соседству второй том, заглядываю, забываю, забываюсь... ---- - Марина, а Икс ушел! Сейчас же после вашего ухода! Он сказал, что он на ночь читает три газеты и еще одну легкую газетку и что "Войну и мир" не успеет. И чтобы вы завтра позвонили ему в банк, в 9 часов. А еще, Марина (блаженное лицо), он подарил мне четыре куска сахара и кусок - вы только подумайте! - белого хлеба! Выкладывает. - А что-нибудь еще говорил, Алечка? - Постойте... (наморщивает брови)... да, да, да! Са-бо-таж... и еще спрашивал про папу, нет ли писем. И такое лицо, Марина, сделал... гримасное! Точно нарочно хотел рассердиться... -------- 13-го ноября (хорош день для начала!). Поварская, дом 1р. Соллогуба, "Информационный отдел Комиссариата по делам Национальностей". --------------- * Але 4 с половиной года (примеч. М. Цветаевой). Латыши, евреи, грузины, эстонцы, "мусульмане", какие-то Мара-Мара", "Эн-Дунья", - и все это, мужчины и женщины в кацавейках, с нечеловеческими (национальными) носами и ртами. А я-то, всегда чувствовавшая себя недостойной этих очагов (усыпальниц!) Рода. (Говорю о домах с колонистами и о своей робости перед ними.) -------- 14-го ноября, второй день службы. Странная служба! Приходишь, упираешься локтями в стол (кулаками в скулы) и ломаешь себе голову: чем бы таким заняться, чтобы время прошло? Когда я прошу у заведующего работы, я замечаю в нем злобу. -------- Пишу в розовой зале, - розовой сплошь. |
