— Боже, но это ведь немыслимое ребячество!

Дедушка пожал своими костлявыми плечами.

— Может быть.

— Зачем кому-то тебя выслеживать?

«Может, этим занимался тот тип, что наведывался к нам в дом? Но для чего ему преследовать дедушку?»

Вдруг ее осенило.

— Послушай, дедуля, этот человек скорее всего из ФБР, они, наверное, узнали о твоей винокурне!

— Нет, они не могли ничего узнать о ней! — Но по его интонации Лоретт сразу стало ясно, что он не был в этом уверен.

Вскочив со стула, она нервно заходила по комнате.

— Нам нужно немедленно от нее избавиться!

Он побледнел.

— Послушай, ну зачем так торопиться…

Она бросилась к нему:

— Мы не торопились — и вот видишь, куда нас завела такая нерасторопность! Тебе могут дать за это срок и отправить в федеральную тюрьму. Такие люди здесь просто так не околачиваются!

— Зачем им арестовывать старого человека, который варит себе немножко самогона? — вполне резонно спросил он.

— Потому что это запрещено законом!

Он, казалось, был крайне огорчен.

— Но я ведь вполне законопослушный гражданин: вовремя плачу налоги и всю жизнь хожу в церковь!

— Все это неважно! — парировала Лоретт.

— Нет, важно! — взорвался старик. — Они не упрячут за решетку богобоязненного, регулярно платящего налоги гражданина!

Лоретт молча и безнадежно смотрела на него: ее дедушка и в самом деле не понимал, что занимается незаконным бизнесом, и она не находила слов, чтобы переубедить упрямца. Но если этот человек — инспектор департамента налогов и сборов, то деду угрожали серьезные неприятности. Принимая во внимание все это, разве могла она уехать? Но если даже она и останется — что это изменит? Ей не нужна эта дополнительная обуза, у нее и так разрывалось на части сердце от той проблемы, которую ей предстояло решить! Ей и без того приходилось трудно прожить каждый новый день, страдая от мысли, что Джефф навсегда ушел из ее жизни… А теперь еще придется и постоянно дрожать от страха, что деда вот-вот посадят в тюрьму!

— Я требую, чтобы ты немедленно ликвидировал свою винокурню!! — отчаянно завопила Лоретт.

Старик с любопытством поднял голову, словно кот, наблюдающий за поведением мышки, которое казалось ему весьма забавным.

После своего решительного заявления, которое, казалось, все еще звенело у них над головами, Лоретт встала со стула и поднялась по лестнице к себе в комнату.

— Я ни за что не стану извиняться перед ним… — цедила она сквозь зубы, бросая свои вещи на дно чемодана. Не прекращая этого занятия, она ухитрялась одновременно смахивать слезы, но им на смену подступали новые. «И я больше не буду плакать!» — заверяла она себя, но слезы продолжали струиться по щекам.

Лоретт была настолько взвинчена, что не могла спокойно все анализировать. Она знала, что эти слезы вызваны ее вчерашним разрывом с Джеффом. Когда же она ошиблась, пытаясь лучше понять его? Как мог человек, который был таким нежным, таким здравомыслящим, действовать так, как вчера Джефф?

Плохо соображая, что делает, Лоретт втиснула в набитый уже до отказа чемодан свою ночную рубашку и отправила вслед за ней халат.

Вдруг она услышала, как внизу открылась и захлопнулась дверь. Из окна она увидела дедушку, который, сильно сгорбившись, шел по двору. Лоретт почувствовала, как запальчивость покидает ее: как посмела она разговаривать с ним в таком вызывающем тоне?!

Да, она знала, что он старый упрямец, который может вывести из себя и святого, но все же это ее дедушка, и она никогда его больше не обидит! Судя по его шаркающей походке, по его опущенным плечам, старик был очень огорчен.