— Причем блондинкой! — вспоминал он с блуждающей на губах лукавой улыбкой. — Я выступал в роли проститутки.

— Да, это весьма любопытно. — Поиграв своим золотым браслетом, она добавила: — Вероятно, ты сильно разочаровывал мужчин, которые приглашали тебя к себе в номер.

Его улыбка стала еще шире:

— Но они были еще больше разочарованы, когда я посадил их в тюрьму.

Лоретт с иронией изучала Джеффа: своими мужественными чертами лица, широкими плечами и низким голосом он мало походил на женщину. Ей трудно было даже представить себе его в этой роли после проведенной с ним чудесной ночи, когда он показал себя как образцовый мужчина. При этой мысли у Лоретт холодок пробежал по спине: она уже сейчас с нетерпением ожидала следующую ночь.

Завершив обед, они еще некоторое время сидели за чашечкой кофе, оживленно разговаривая, словно закадычные друзья. Но Лоретт осознавала, что их связь теперь обладала особым свойством: она ничего общего не имела с той детской дружбой.

14

Они вернулись в мотель около девяти вечера.

— Не хочешь зайти ко мне чего-нибудь выпить? — спросил Джефф.

Глаза у нее весело заблестели.

— Никогда не подозревала, что у тебя всегда есть выпивка!

— Есть и содовая, — предложил он, не теряя надежды. — А лед закажем по телефону.

Улыбаясь, Лоретт приблизилась к нему, ощутив приятную тяжесть его руки у себя на плече. Они вошли в темный номер.

Не включая света, Джефф обнял Лоретт и поцеловал в лоб, потом осыпал поцелуями ее щеки; его нетерпеливые губы нашли наконец ее рот, и он прильнул к ее губам. Обхватив его за талию, Лоретт целиком отдавалась этому опьяняющему, сладостному поцелую. По его жадным и судорожным поцелуям она поняла, что любовный жар полностью овладел им. Джефф все сильнее сжимал ее в своих объятиях… Потом его язык овладел ее ртом. Руки его ласкали спину Лоретт, замирая на мгновение на изгибах ее тела только для того, чтобы поплотнее прижать ее к себе. Бедра их соприкоснулись, и она ощутила, как твердый тренированный живот прижался к ее мягкому, податливому. Их поцелуи становились все продолжительнее, их обоих все сильнее захлестывали волны прилива страсти. Лоретт купалась в море такого блаженства, подернувшего ее глаза словно пеленой тумана, что не заметила, как ее платье соскользнуло к ногам, бесшумно опустившись на пол. За ним с легким шуршанием последовали и трусики. Через несколько секунд совершенно нагая Лоретт, свернувшись калачиком на кровати, с неподдельным интересом наблюдала, как Джефф, сидя рядом, стаскивает с себя брюки и носки. Когда наконец он обернулся к ней, она с готовностью бросилась в его объятия, и у нее тут же перехватило дыхание от новых поцелуев.

— Только в такие моменты я тебя по-настоящему понимаю, — сказал он, медленно проникая в нее.

Она на мгновение перестала дышать от неожиданно быстрого соединения с ним, с его телом. Джефф, отбросив назад ее волосы и склонившись над ней, целовал ее грудь, возбуждая ее где-то глубоко-глубоко внутри. Лоретт снова затаила дыхание. Они соединялись друг с другом уже не в первый раз, но еще никогда она не ощущала такого восторга! С благоговейным страхом она отдавала себе отчет в том, что его чувства к ней настолько сильны, что он утрачивает контроль над своим телом, как и она над своим.

С каждым мгновением она все сильнее ощущала, как ею овладевает безумное возбуждение. Теперь их тела сливались в каком-то хаотическом, беспорядочном ритме, а простыни от их энергичных движений сбились в комок. Лоретт приподнялась немного, чтобы еще сильнее прижаться к нему, — и тут же ощутила предельный всплеск страсти и услышала хриплый вопль, в котором различила свое имя. Губы ее только беззвучно шевельнулись, когда она попыталась произнести его имя, сказать ему, что она испытывает в эту минуту, и она поручила своему телу выразить все то, что хотела сказать словами…

После этой чувственной вспышки, после пламенной плотской любви ею, как всегда, овладело сладостное умиротворение.