Сергей Алексеев. Молчание пирамид
1
Жемчужина была невероятно крупной, с перепелиное яйцо, редкостного сиреневого цвета и совершенно круглой, скатной формы, хотя не обрабатывалась и выглядела свежей, словно только что добыта из раковины. Более всего приковывал внимание и поражал воображение поверхностный слой перламутра, который светился сам по себе, словно внутри горел газовый рожок. Оправу такой жемчужине подобрать было трудно; легче продать знающему толк коллекционеру… — Сколько просите? — мимоходом поинтересовался Власов, не отрывая глаз от лупы. — Нисколько, — ответил клиент. — Перл не продается. — А вы знаете, что это за перл? — Разумеется. — Что же тогда хотите? Чтоб я произвел оценку? — И цену я знаю… Мне нужно распилить камешек, но так, чтобы не повредить зерно. — Какое зерно? — Родовую песчинку. Или то, что окажется внутри. Ну, вы же представляете, как образуется жемчуг? — Кое-что слышал… Бизнес хоть и клеился, но ни шатко ни валко, по-настоящему развернуться было нельзя, и Власов сидел, словно одинокий волк в окладе: кругом флажки, запреты, контроль и стрелки по линии. От всего этого к концу дня он ощущал эмоциональную усталость и потому старался не вглядываться в клиентов, не замечать их, поскольку они чаще всего вызывали раздражение. Особенно богатые дамы, уже не знающие, что им нужно, и не обладающие фантазией. Подняв голову, он обнаружил перед собой тощего старика с узким, костлявым и плохо выбритым лицом. — Можете вразумительно объяснить, зачем это вам? — спросил он, отложив жемчужину. — Нужно, — коротко и тупо обронил старик. — Обратитесь к ювелирам. — Власов пододвинул бумажку с перлом клиенту. — У нас здесь камнерезная мастерская. А ювелирных в городе полно. — Я не хотел бы к ним обращаться… — Почему? — Слишком жадные, завистливые и пилить откажутся. А еще опасаюсь простого обмана или мошенничества. — А меня не опасаетесь? — Вы — не член ассоциации ювелиров. Это во-первых. Во-вторых, вы охотник, значит, смелый человек. А смелые не бывают жадными. — Спасибо за доверие… Но мы пилим поделочный камень и редко полудрагоценный. Наш профиль — письменные приборы из родонита, шкатулки из чароита… Грубая работа. — Однажды вы точили кабошоны из хризопраза. Триста штук… Со всей ювелирной технологией. О пристрастии к охоте он, конечно, мог и знать: в поисках волчьих следов Власов изъездил на снегоходе весь район вдоль и поперек, часто ночевал в глухих деревеньках у незнакомых людей и в общем-то не скрывал своего увлечения. Но что касается хризопраза!.. Это был левый заказ, о котором случайный, совершенно незнакомый старик знать никак не должен. Власов насторожился: с местной милицией и налоговой у него были добрые отношения, и если бы кто-то вздумал устроить проверку, обязательно бы предупредили… В общем-то на провокатора он похож: старается говорить правильно, хотя это для него непривычно, изображает интеллигентного человека, а произношение какое-то деревенское, особенно иностранных слов… — Если резать на наших станках, — терпеливо объяснил Власов, — половина жемчужины уйдет в пыль. — В пыль? — Ну конечно! — А говорят, у вас хорошая импортная техника… — И у нее свои возможности. — Власов про себя решил избавиться от этого, таящего пока неясную опасность, клиента. |
