Окаменевшие на несколько мгновений люди Эмира, толкавшиеся под верандой, тут же открыли беглый автоматный огонь и бросились к кабине грузовика, в которую уже из всех своих богатырских сил ломился Боцман, благо та была несвоевременно заперта. Муха, в руках которого теперь было оружие, играючи и с явной претензией на артистизм перекатился по земле и трижды выстрелил с колена. Даже раненая рука как-то не очень мешала: верно, в запале Муха просто не замечал боли.

— А-а-а!

Один из набегающих на полном ходу нырнул в траву и, неловко ткнувшись в нее лицом, так и застыл в страшной и неестественной позе. Второй закричал, и на подломившейся от боли простреленной ноге его занесло в сторону и отшвырнуло прямо в клумбу с белыми и розовыми розами, которые Эмир, тонкий ценитель прекрасного, велел недавно высадить.

Третий, бежавший последним и, быть может, оттого и уцелевший, не стал искушать судьбу и спрятался за угол одной из одноэтажных построек по хозяйственной части.

Тем временем Боцман разбил боковое стекло, просунул в пробой руку и молниеносно открыл дверь. Потом прошмыгнул внутрь кабины, по которой тотчас забарабанили пули — стреляли уже с веранды, которую с некоторым опозданием оккупировали стрелки Эмира во главе с Керимом.

Лопнуло, расходясь полосами, и осыпалось боковое стекло.

Муха еле успел заскочить в приотворенную дверь с другой стороны.

— Ну, братцы, — с веселой злостью проговорил он и, привычным движением выворотив стартер, закоротил провода зажигания. — Аривидерчи, Гвидо!

Мотор заурчал, загрохотал, и Муха, сорвав огромную, до отказа груженную машину с места, выехал на передний двор, своротив по пути какой-то утлый флигилек и еще нечто отдаленно напоминающее фонтан.

— Ну, козлы! — пробормотал он. — Сейчас мы вам устроим.

— Гони, Муха! — торжествующе закричал Боцман. — Гони на полной скорости! Если этот «КамАЗ» как-то сюда приехал, значит, должна быть и дорога!

Не снижая скорости, «КамАЗ» воткнулся в одну из стоящих у парадного входа машин. С мерзким скрежетом тяжеленный грузовик проволок несчастный «мерс», у которого так безнадежно смяло салон, что лобовое стекло лопнуло с жалобным сиплым визгом, а потом впечатал его прямо в серую «Волгу» с забрызганными грязью номерами. До того момента об этой автомашине можно было сказать лишь то, что неизвестно, где в пределах Самаркандской области она удосужилась влезть в такую матерую черную грязь. «Волга» отлетела метра на два и осталась стоять — с разбитыми боковыми стеклами и неестественно вывернутыми вправо передними колесами.

— Значит, мы глупые русские? Не бывает глупых русских! -торжествующе заорал Муха. — Бывает много водки!!

Глаза его так горели, что Боцман, не менее своего товарища захваченный авантюрой, которая с необыкновенной быстротой и ловкостью проворачивалась на глазах изумленных этой неслыханной наглостью людей Эмира и Густери, спросил:

— Муха... может, хватит?.. Уматываем отсюда, а?

В этот момент, словно подводя промежуточный итог его словам, прозвучало несколько автоматных очередей, которые, к счастью, не затронули кабины.

Но это был уже последний звонок к леденящему кровь спектаклю.

— У нас слишком много груза, — сжавшись в один комок мускулов и нервов, потому что к «КамАЗу» уже стремительно и вместе с тем осторожно, перебежками, приближались бойцы Эмира, бросил Муха также окаменевшему от напряжения Боцману.