В огромном теле «КамАЗа» что-то загудело, дрогнули гидравлические рычаги, и кузов самосвала начал медленно — слишком медленно! — подниматься.

Муха приоткрыл дверь и, используя ее как щит, несколько раз выстрелил в наступавших. Один из преследователей упал, но и то, кажется, остался жив, хотя из игры был выключен наверняка. Остальные продолжали ползти. Именно ползти, потому что после выстрелов Мухи никто пока не рисковал подниматься.

Меткая очередь раскроила лобовое стекло, выворотила его верхний правый угол — так, что он едва не упал на Боцмана, которому в эти секунды оставалось только злобно ругаться, подбирая все более и более красочные и многоэтажные синтаксические конструкции.

Тем временем кузов поднялся уже достаточно, чтобы гора кирпича высыпалась на машины, припаркованные на стоянке перед домом, и перегородила выезд. При этом кирпич не высыпался до конца -s словно что-то удерживало груз в этой исходной позиции. Вероятно, кирпичи после подъема кузова встали так, что образовалось нечто вроде распорки. Ну что ж, тем весомее и неожиданней будет их падение.

— Быстрей, быстрей, ежкина праматерь! — вопил Боцман, а Муха осоловевшими от напряжения глазами наблюдал за передвижениями людей хромого, которые приближались стремительно и неотвратимо.

А в пистолете у него оставался только один патрон. И в этот момент груз рухнул. Многотонная груда кирпичей соскользнула по наклонной поверхности, обрушилась на крыши несчастных автомобилей. Жалобно всхлипнули разбитые стекла, и все потонуло в гулком грохоте и клубах неистово вспыхнувшей красной пыли.

— Впер-р-р-ред! — прохрипел Муха и, не дожидаясь, пока кузов снова опустится, ударил по сцеплению и газу.

В этот миг из красно-кирпичной пыли вынырнула фигура человека, который, пользуясь своеобразной дымовой завесой, прорвался к самой кабине. Он поднял дуло автомата до уровня Мухиных глаз, жестокий оскал торжествующего тигра перечеркнул перепачканное лицо, но неуловимым для глаза движением Муха вскинул пистолет и выстрелил прямо через лобовое стекло.

Ни Боцман, ни сам Муха не успели заметить, попал он или нет, потому что грузовик рванул с места, переехав нырнувшего под колеса таджикского камикадзе. И, под градом пуль проехав за какие-то короткие мгновения через весь двор, на полном ходу вышиб ворота и помчался по горной дороге подальше от проклятой виллы.

— Ф-фу! — выдохнул Боцман.

— Еще не фу, — оборвал его Муха, — ты думаешь, мы вырвались?

— Надеюсь.

— Они нас не догонят?

— Мы же, по возможности, вывели из строя максимальное количество машин. Но это ни от чего нас не гарантирует... м-м-м... вот так. Кроме того, они могут поднять вертолет. Это потребует некоторого времени, но зато скорость, скорость!.. Так что, дорогой, самое веселое у нас еще впереди...

— Может, лучше отъехать от виллы на несколько километров и бросить этот чертов «КамАЗ»? Я думаю, так будет разумно?

— А дальше — пешком, чтобы не засекли с воздуха? Может, и так. Только рано пока думать об угрозе с воздуха. Мы еще с землей не все порешили...

Муха был совершенно прав, когда говорил это. Потому что не успело последнее слово этой веской фразы сорваться с его губ, как оба увидели в шестидесяти — семидесяти метрах впереди стоящего посреди дороги человека. Муха мог поклясться, что еще секунду назад его там не было, но теперь — ошибки быть не могло — совершенно неподвижная фигура человека, широко расставившего для большей устойчивости ноги, находилась прямо на пути мчащегося с бешеной скоростью «КамАЗа».

И в руках этого человека был направленный прямо в их покалеченное лобовое стекло гранатомет.

— О, черт?.. — начал было Боцман, а Муха резко вывернул руль, чтобы свернуть на обочину

Но было уже поздно.