А что еще я могла подумать? С учетом того, что пару месяцев назад я была безвольной зареванной куклой в его руках, он вполне может рассчитывать на продолжение. Я сцепила руки и отвернулась.

— Почему ты решил развестись? Чего тебе не хватает в браке?

— Поддержки и… свободы.

Господи, как похоже на Лешу. Он тоже хотел свободы и поддержки, ерепенился более полугода, а, в конечном счете, к Наташе побежал и ее вкуснейшим хинкали.

— Ты ей об этом говорил?

Он ответил по-своему:

— Это не сиюминутное решение.

Если он сейчас надеялся услышать поддержку в его стремлении к свободе, мне очень жаль, потому что я насмотрелась уже на «вольных перебежчиков». Сделала глубокий вдох и начала говорить:

— Послушай, мужчины не склонны драматизировать в первые месяцы после развода. И это понятно: впереди маяча новые горизонты, надежды и возможности.

— Новая жизнь! — широкая улыбка осветила его лицо.

Мне показалось или он сейчас подшучивает надо мной. От возмущения даже руки сложила на груди, но от намеченной цели не отойду ни на йоту. Пусть смеется в голос, я все равно ему правду скажу.

— С горизонтами понятно, что там дальше? Какое-нибудь «но», наверняка есть. — Алек усмехнулся про себя, не отрывая взгляда от дороги, — «но» обязательно должно быть.

— Есть. Но более 50 % мужчин сожалеют об уходе из семьи и хотят вернуться. Только кто им позволит. — Вспомнив отца, прикусила губу. Не маленькая давно, а до боли обидно за маму. За что он с ней так? Я отвернулась и, глядя на пробегающие мимо деревья, вспомнила еще один факт, почерпнутый из статей: — Каждый четвёртый разведенный повторно женится на своей предыдущей жене.

— Интересная статистика, — согласился Алек, — но не для меня.

— Каждый третий к этому стремится. Ты от этого не застрахован.

— Допустим, что дальше?

— А дальше… 65 % мужчин вступают в брак вторично не менее, чем через 3–5 лет после развода. То есть уходил просто так, безосновательно.

Он окинул меня внимательным взглядом:

— Три-пять долго, я столько не продержусь.

— Да уж, конечно. — Усмехнулась я. — Ведь, более половины из них уверены, что предыдущая жена была лучше.

— А вот это вряд ли…

Его голос звенит стальными нотками, а я не отступаю.

— Алек, поговори ты с ней открыто, не делай глупости. Может, тебя раздражает иной негативный фактор: работа, бизнес, подчиненные, налоги…, а ты тянешь ситуацию и на семью.

— Нет с этим все в порядке… теперь. — Процедил он сквозь зубы и недобро посмотрел на меня. — Своего решения я не меняю.

Старалась скрыть враждебность, очень старалась, но агрессия все же прорвалась:

— У тебя что, другая на стороне?

— Оля.

— Да, извини, у меня нет прав спрашивать…

То, что мы ехали по мокрой трассе на приличной скорости, я заметила и раньше, а вот сейчас почему-то испугалась.

— Не гони.

— Оля… Мы едем на нормальной скорости.

А я как заведенная повторяю свое: — Алек, не гони.

— Да, не гоню я.

Вот резкий поворот, деревья справа, машина на встречной и неожиданно силуэт пса, стоящего на нашем пути.

— Собака!

А он не тормозит и не пытается ее объехать.

— Алек…? Алек, впереди собака!

— И она не должна стоять на середине дороги. — Произнес он, не сбавляя хода.