— Селозя, глупо считать, что в свои именины ты не схлопочешь за подобные шуточки. Отвали по-доброму.

— Ты что обиделась? — тут же возмутился он.

— Слушай, я сейчас не в настроении обличать все в красивую форму. Поэтому извини за грубость. И давай договоримся так: данного разговора не было, этой темы мы не обсуждали, и ты на кухню вошел за тортом. Держи.

Я вручила ему поднос с кондитерским изделием и направила в гостиную. А младший вопреки всем наставлениям тормознул у дверей и обернулся с плутовской улыбкой.

— Но если я отстану от тебя, в ход пойдет тяжелая артиллерия. Отец может быть и за твой отъезд, но не один я против.

— Это моя жизнь, это мое решение. — С силой захлопывая выдвинутые ящики и открытые дверцы, я фактически закрывала и тему. — И я его уже приняла.

— Жаль, я так надеялся… — ухмыльнулся именинник.

— Пристрели свою надежду. — В сердцах попросила я и отвернулась.

Наверное, он таки понял, что достал меня до печенок своими шуточками. Позвал уже совсем другим тоном: — Оль? Я…

— Все нормально, иди.

Сразу же вернуться к столу мне не захотелось. Я тихо вышла на крыльцо посмотреть на небо и темный парк, подышать воздухом. Красиво здесь, тихо и уединенно. Не хочется думать о плохом и несбыточном, а все же думается.

В доме скрипнула дверь, раздались неторопливые шаги Алека.

— Эй, ты как?

— Задумалась.

— Над чем?

На самом деле я думала о том, как запретить себе погружаться в прошлое и жалеть себя нынешнюю. Но этого я не произнесла: — Над важным.

— Например, как остаться и принять мое обременительное предложение руки и сердца? — он набросил на мои плечи пиджак, а руки не убрал.

— Я не думаю об этом… И, знаешь…

— Что?

— Не раскидывайся предложениями.

— Почему, нельзя? Для тебя мое предложение всегда в силе.

Тема — глупее не бывает, как можно ее обсуждать, я уеду, он так же на одном месте не останется. Новые люди, новые интересы, неожиданные открытия… Какая, блин, связь между нами? Никакой. Но почему-то вместо того, чтобы стряхнуть его руки с плеч и уйти, я обернулась.

— Как можно быть таким уверенным в другом человеке?

— Можно.

— То, что это «можно» — понятно, но что дает тебе такое основание?

— Кое-что дает… — туманный ответ и полуулыбка.

— И откуда уверенность?

Алек хмыкнул, спустился с двух ступенек террасы, и теперь его лицо было напротив моего. Появилось стойкое желание потереть глаза, ущипнуть себя за руку, прикусить губу и поправить волосы и все это одновременно. Что происходит? Мне и убежать хочется и очень хочется остаться. Но ведь это Алек, старший сын Богдана Петровича. Почему я должна от него бежать? Он всего лишь близко подошел и пристально смотрит, ничего предосудительного. Что за ненормальная реакция?

— Отсюда.

Наклонился, обдав меня запахом шампанского, и очень медленно поцеловал уголок губ. Легкое дежавю накрыло с головой. Вспомнилось, как Серега забрал меня из универа пьяной, расцеловал лицо и на таком же моменте остановился. Вот только сейчас своевременного звонка на телефон целующего не поступило.

А ведь до этого он от трубки почти не отрывался, большую часть застолья с кем-то говорил. Выключил телефон, ради меня? Или я опять создаю иллюзию? Подумав об этом, я не решилась взбунтоваться и воспротивиться, что-то остановило.