Лакей слегка тянул слова, и Джине показалось, что даже он не считал, что она подходит для этого места.

Она приблизилась к стопу, из-за которого встал мужчина. Джине подумалось, что он выглядит именно так, как и должен выглядеть секретарь. Легкий налет седины на висках, на носу очки, обеспокоенное выражение лица, свойственное человеку, в чьи обязанности входит решать множество проблем. Секретарь с удивлением посмотрел сначала на Джину, затем на нянюшку, которая стояла чуть позади Джины. На нянюшке было скромное серое платье и черная шляпка под цвет перчаток.

— Вы по объявлению? — вопросил мистер Уодкинс с явно заметным удивлением.

— Я прочла его в «Таймс» примерно час назад, — ответила Джина, — и сразу же приехала узнать, не подойду ли я на это место.

Говоря это, она подумала, что лучше было Вы сказать: «Приехала узнать, не подойдет ли мне эта работа». Но было уже поздно… и Джина робко добавила:

— Это моя… э-э-э… няня… Она со мной.

Мистер Уодкинс указал Джине на стул перед столом, и на другой чуть поодаль для нянюшки.

— Почему Вы вам обеим не присесть? — вежливо предложил он и сам сел на стул.

— Моя фамилия — Уодкинс, — сообщил он, садясь, — и я надеюсь, вам известно, что я являюсь секретарем графа Инглтона.

Джина широко раскрыла глаза: хоть она и не слышала никогда о графе Инглтоне, но подумала, что если граф — владелец скаковых лошадей, то она могла читать о нем в спортивных страницах.

Мистер Уодкинс взял в руки перо, и Джина поняла, что он жаждет услышать ее имя.

— Джина Борн, — представилась она. И тут же девушке пришло в голову, что если она получит это место, сообщать об этом дяде будет большой ошибкой. Дядя придет в ужас при одной только мысли, что она работает на кого-то, а не на него, и будет настаивать на немедленном увольнении.

Пока мистер Уодкинс записывал, Джина успокоила себя тем, что Борн — фамилия распространенная.

— Каким Вы бестактным вам не показался мой вопрос, — поднял глаза секретарь, — но тем не менее, не соблаговолите ли вы сообщить, сколько вам лет?

— Восемнадцать, — ответила Джина. Это мистер Уодкинс тоже записал и сказал:

— Я думаю, что пока его сиятельство дома, мне будет всего лучше сказать ему, что вы здесь. Я не знаю, намерен ли он выезжать сегодня, и если намерен, то я заодно справлюсь, примет ли он вас сегодня или перенесет встречу на завтра.

— Да, так будет лучше, — согласилась Джина.

Захватив свою записную книжку, мистер Уодкинс вышел из кабинета. Джина с улыбкой обернулась к нянюшке, подумав, что если из этой затеи ничего не выйдет, то будет хотя Вы о чем вспомнить, особенно имея неприглядную перспективу обитания в «Башнях». И она сказала себе: «Если меня не возьмут сюда, я постараюсь найти другое место. Уж лучше мыть посуду или полы натирать, чем жить под одной крышей с дядей Эдмундом!»

Граф сидел в кресле, вытянув ноги к камину. Он просматривал спортивные страницы в «Монинг пост». Увидев вошедшего секретаря, граф произнес:

— Вчера Фавершем выиграл два к тридцати в Сандауне. Я здорово сглупил, не дав моим лошадям участвовать в забеге.

— Раз вы так говорите, милорд, — начал Уодкинс, — то как вы, несомненно, помните, Хьюлитт настоятельно советовал вам придержать Мэглай до скачек в Эскоте.

— Что мне не нравится в Хьюлитте, так это его осторожность, — заметил граф, с раздражением отбросив газету. — Уодкинс, вы подготовили мои письма для подписи? Я еду в город.