— Я урод, — одними губами, беззвучно произносит он, повторяя слова, когда-то произнесенные им — двенадцатилетним, учеником Инквизиции, стоящим на коленях перед шестнадцатилетней принцессой Джульеттой.

Он прекрасно помнит тот день.

Джульетту только что выдали замуж за влиятельного герцога. Юный Энцо — всё еще наследный принц, лежал в королевской лечебнице. Ему посчастливилось выжить, отведав отравленного супа. А старый король уже умирал.

Наклонившись и задумчиво разглядывая Терена, Джульетта подняла пальцем его подбородок, чтобы его светлые, бесцветные глаза встретились с ее холодными, темными.

— Почему ты боишься взглянуть на меня? — спросила она.

— Вы избраны богами, Ваше Высочество, — ответил Терен. — А я мальфетто, хуже собаки. Я недостоин находиться рядом с вами. — Он надеялся, что она не догадается о его ужасном секрете. О странной, демонической силе, недавно проявившейся в нем.

Джульетта улыбнулась.

— Если я прощу тебя, мальчик, за то, что ты мальфетто, ты обещаешь мне свою вечную преданность? Ты будешь готов сделать для меня всё что угодно?

Терен с отчаянной надеждой заглянул в ее глаза. Она была такой красивой. С нежным личиком в форме сердечка, обрамленным темными кудрями. С королевской кровью. Без единой метки. Само совершенство.

— Я готов на всё ради вас. Готов отдать всё, что у меня есть, Ваше Высочество. Мою жизнь. Мой меч. Я в полной вашей власти.

— Хорошо, — кивнула она. — Скажи мне, кто, по-твоему, должен править этой страной?

Терен льнул к ее руке, но ее вопрос его смутил.

— Наследный принц, — ответил он. — Это его право по рождению.

Взгляд Джульетты ожесточился. Неправильный ответ.

— Ты сказал, что ты — мальфетто. Хуже собаки. Ты действительно хочешь, чтобы мальфетто стал королем?

Терен не задумывался об этом. Они с Энцо часто спаринговались в дворцовых садах, пока отец Терена руководил главами Инквизиции. Они были друзьями, во всяком случае — приятелями, и их всегда ставили в пару во время тренировок на мечах. Терен колебался, разрываясь между мыслями о том, что в Энцо течет чистая королевская кровь, и тем, что тот осквернен метками, оставленными на нем кровавой лихорадкой. Наконец, он покачал головой.

— Нет, Ваше Высочество, я этого не хочу.

Глаза Джульетты потеплели, и она снова улыбнулась. Правильный ответ.

— Я — первенец. Так что права на трон по рождению принадлежат мне.

У Терена мелькнула мысль: не она ли отравила ядом суп Энцо?

Джульетта наклонились еще ниже и произнесла слова, навсегда завоевавшие его сердце:

— Делай, как я повелю тебе, маленький Терен. Помоги мне избавить мир ото всех мальфетто, и, будь уверен, боги простят тебя за твое уродство.

Воспоминание блекнет. Терен снова и снова поднимает плеть.

— Во искупление заключенной в моем теле мерзкой магии я посвящу день и ночь делам Инквизиции. Я буду служить королеве, законной правительнице Кенетры, верой и правдой. Я очищу этот мир не только от Молодой Элиты, но и ото всех мальфетто.

По его изорванной спине течет кровь, тело отчаянно пытается исцелиться. Он покачивается, терзаемый мучительной болью. Из глаз неестественно светлого цвета — его метки — текут слезы. Но Терен лишь сжимает зубы и улыбается. Его мысли возвращаются к Аделине. Она не могла раствориться в воздухе. Она где-то здесь, рядом. Нужно просто лучше искать. Опросить каждого городского оборванца и попрошайку. За дешевую еду они выложат всё что знают. Его глаза загораются в предвкушении. «Да. Тысячи шпионов. У меня на тебя планы, Аделина». Будь его воля, Терен истребил бы всю Элиту, а затем побросал бы всех мальфетто в темницы.