Хаммер нахмурился.

— Я знаю, ты едва переносишь тот факт, что сучка тебе изменила, но не ты первый на этом поприще, и не ты последний. Прекрати строить из себя великомученика, потому что ты находишься в шаге от того, чтобы разрушить счастье всей своей жизни.

— Что? Фальшивая дружба с человеком, скрывающим от меня все более или менее важное? Нет уж, спасибо, Хаммер. Ты показал свою настоящую сторону, и она уродливее, чем я мог себе даже представить.

— Мы говорим не обо мне, мудак. Я имел в виду Рейн. Она любит тебя.

— Оу, тебя вдруг заинтересовало спасение наших с ней отношений? Странно слышать такое от человека, собиравшегося еще каких-то пару дней назад использовать любую возможность затащить ее в постель. Разве не это твой излюбленный стиль отношений?

— А какой у тебя стиль, Лиам? Срывание с ее шеи своего ошейника и вышвыривание за гребаную дверь? Ты, мать твою, настоящий счастливчик, потому что, если бы она ушла от меня навсегда, я бы убил тебя голыми руками.

— Ушла от ТЕБЯ? Она моя! — прорычал Лиам.

— Больше нет, идиот.

Хаммер ухмыльнулся.

— Все, достаточно, вы двое, — рявкнул Сет.

— Заткнись, блять, — ругнулся Лиам, злобно смотря через плечо Сета на Хаммера.

— Знаешь, я долгое время старался простить тебя за то, что ты многое от меня скрывал. Я даже умудрился испытывать к тебе жалость. И после Дня Благодарения я надеялся на то, что ты, наконец, разобрался со своими проблемами, и мы можем отбросить в сторону наши расхождения во мнениях. Однако, я ошибался. Вместе с Джульеттой ты похоронил самую достойную частичку себя.

— Прекратите! — заорал Бек, становясь рядом с Сетом.

— Сядьте! Оба!

— Отъебитесь!

Хаммер окинул хмурым взглядом другую пару Домов и повернулся к Лиаму.

— Не вмешивай в это Джульетту.

— Как? Ты же сам не можешь оставить ее в покое. Вместо того, чтобы справиться с чувством собственной вины, ты оскорбляешь меня. Ты оскорбляешь Рейн. И тебе, блять, на это совершенно насрать.

Лиам не мог не заметить, как в глазах Хаммера промелькнула искра боли. Вот и хорошо! Этому ублюдку не помешает узнать каково это ощущать, что из твоей груди вырвали сердце — так как довелось ощутить это Лиаму.

— Так значит все дело в твоей жалкой заднице. Не обвиняй меня. Я то думал ты будешь вести себя как мужчина, помогая Рейн. Но ты с большей охотой готов обделать штанишки, чем вытащить свою башку оттуда, куда ты ее засунул.

Хаммер смерил его презрительным взглядом.

— Сними розовые очки, Макен. Ты серьезно веришь в то, что мы заведем дом и хозяйство на троих, чтобы жить долго и счастливо, только потому, что в прошлом ты облажался в точно такой же ситуации? Не хочу лишать тебя иллюзий, приятель, но когда мы выберемся отсюда, Рейн снова будет со мной, — обрушил на него Лиам, зная, что на самом деле не имел права даже надеяться на осуществление своих планов.

— Только через мой труп, — закипал Хаммер.

— Да ради всего, блять, святого! Захлопнитесь! — взвыл Бек, переводя взгляд в направлении лестницы.

Лиам повернулся.

Рейн. Одетая в джинсы и темный свитер, сжимала в руках свой чемоданчик, по ее лицу бежали слезы.

— Бляяяять, — простонал Хаммер.

Небрежно смахнув слезы, Рейн прожгла их обоих сверкающим болью взглядом, от которого у Лиама чуть не подогнулись колени. Его сердце сжалось, а по телу прошелся первобытный ужас.

Пока они с Хаммером пялились на нее, Рейн пригвоздила их обоих уничижительным взглядом, качая головой и предостерегая их от дальнейших высказываний.