Богиня была совершенно сложена — подтянутая фигура идеальных пропорций с небольшой, но высокой грудью и крутыми бедрами. Она была бы невероятно красива, если бы не глаза — полностью черные, пугающие, и увенчанные лезвиями острых перьев широкие крылья — держащиеся на уродливых костяных наростах от запястий до самых плеч.
Пронзительно закричав, Нехмет — египетская богиня-стервятник — ринулась в атаку. Слева, опаздывая от ее ритма лишь на мгновение — разрушая небольшую пристройку, появилась не менее внушающая противница — женщина-змея, передвигающаяся на толстом хвосте. На ней из одежды был только золоченый декоративный доспех, едва закрывающий — даже больше подчеркивающий — неестественно огромную грудь, и золотой же обруч, сдерживающий ужасающую прическу из жуткой шелестящей массы. Уаджит — богиня-змея.
Обе они — женщина-змея и женщина-стервятник — являлись частью египетского пантеона, будучи опорой трона фараона; царская тиара в короне повелителя Верхнего и Нижнего Египта.
Не верховные боги. Но боги — и сразу двое. Нам за глаза хватит.
— Беги! — пронзительно закричала Ребекка, заливая всю мостовую перед нами зеленой скверной, телепортируясь рваным росчерком — вспухая чередой атакующих заклятий — исчезая лишь в последний миг перед тем, как землю в том месте, где она только что находилась, взрывало удивительной силой. Ломая пространство скольжением, я ушел от атаки гарпии — удар ее когтей, казалось, смял саму сущность вокруг и сам дополнил очередную ядовито-зеленую стрелу Ребекки файерболом.
Нехбет лишь раззявила ротик: удивительно красивый в закрытом виде и пугающий, полный острых клыков — в раскрытом. Ее визг разметал стену здания за моей спиной, растирая в пыль, и сдул как не бывало ядовитую стрелу Ребекки. Мой файербол, на удивление, ломающего реальность крика богини-стервятника даже не заметил, ударив девушку-птицу, исчезнувшую во вспышке.
Ощущая жар в груди — раскаленный медальон, снятый мною со жреца, явственно прожигал кожу, погружаясь в плоть, — я развернулся к змее. Двигаясь удивительно быстро, скользя на своем широком хвосте, та взмахнула коротким скипетром — и пойманная атакой, сломанная фигурка Ребекки покатилась по камням, ударившись в стену. Разбитый доспех духа брызнул осколками, хлынула кровь из превратившегося в кровавую маску лица графини — и она застыла искореженной куклой в стремительно натекающей луже крови, лежа с неестественно-страшно выгнутой рукой.
Скользнув, как огненная стрела, я оказался рядом с Уаджит. Удивленно расширились желтые глаза со змеиным зрачком, и треснула выбитая челюсть — разлетаясь ошметками плоти и костей. Схватив за извивающийся ужас прически, смяв нескольких гадов так, что брызнуло розовое мясо из змеиных шкурок, я вбил голову богини в угол здания, так кстати оказавшийся рядом. Потянуло горелым мясом — змеи обугливались, извиваясь в моей руке, а я, проломив золотой нагрудник, вырвал сердце богини.
И бросил его в летевшую на меня Нехбет вместе с огнем пламени. Краем сознания ощущая, что амулет Анубиса с головой собаки, — словно увеличившийся в размерах, раскаленной каплей лавы уже проплавил мне грудь — хорошо, если не сжигая ребра.
Гарпия уклонилась — лишь вспыхнули огнем перья на левом крыле — и вцепилась в меня когтями. Густо заискрился доспех духа, а я ударил прямо и беззастенчиво — лбом, ломая нос богине, и сразу добавил правой, полностью вложившись. Отлетев, гарпия пропахала глубокую борозду — исчезая в развалинах дома, откуда только что выбралась.
Полетел в воздух и я — отброшенный ударом столба пламени света.
Прибыл третий бог — именно его сапоги ударились сейчас в мостовую — колыхнув окружающий квартал так, что обрушилось еще несколько знаний. И он был мне очень хорошо знаком — до яркой боли ненависти. |