— И это все, на что ты способен? — крикнул Аларик небесам, зная, что Раэзазель услышит его. — Напомнить мне о былой победе? Это ты собираешься мне предложить, Раэзазель? Серый Рыцарь не станет греться в лучах былой славы, покуда существует ваш род! То, что Гаргатулот вообще существовал, было неудачей всего моего ордена. Ты в самом деле хотел совратить меня этим?

Ответа не было.

Аларик сделал копье из прямой палки и острого обломка кремня. По крайней мере, теперь он был вооружен. С оружием в руке он чувствовал себя в большей степени Серым Рыцарем, чем человеком, которого прихоть демона влечет по закоулкам его собственного разума. Он взобрался на хребет Гаргатулота и увидел вдалеке горы и блестящую ленту реки, несущей свои воды к темной кляксе океана на противоположной стороне горизонта.

Вершина заснеженной горы вздрогнула и испустила клубы темно-серого дыма. Мгновениями позже до Аларика долетел звук, сердитый рокот из-под земли. Земля задрожала. Небо потемнело.

— Вот, значит, как, — сказал Аларик.

В океане вздымались приливные волны, по листьям застучал ливень.

Раэзазель терзал Аларика долго. По джунглям неслись потоки, швыряя его о скалы и стволы деревьев. Землетрясения рвали землю на части, и он много раз едва не проваливался в разверзшиеся, пылающие недра земли. В джунглях рыскали хищники, и Аларик отбивался от них: огромного ящера он поразил копьем в глотку, а похожему на огромную кошку монстру в рукопашной сломал шею. Хищные птицы пикировали на него, и Аларик хватал их за крылья и убивал ударом о землю. Ядовитые змеи уступали ему в быстроте, и он взмахивал их длинными телами, словно плетьми.

Спустилась ночь. Горящие метеоры падали с неба, поднимая над джунглями столбы горячего пепла. Джунгли тоже изменились, они наступали, протягивая к нему замшелые руки. Аларик сражался со всем этим, дерзко прорываясь из мира Раэзазеля.

Однако он уставал. Тело его предположительно не было реальным, это была лишь проекция его самого, отражение его сознания, но все же оно несло на себе все его раны и ушибы. Раненая грудь все еще кровоточила. Ожоги от расплавленного золота горели. Он был измучен и изранен и не был уверен, осталась ли в нем хоть половина силы и стойкости настоящего Серого Рыцаря.

Ему начали являться видения, лица в небе. Он слышал голоса, обращавшиеся к нему, полуреальные фразы, наугад выдернутые из его прошлого. Видимо, все они были реальными здесь, собранные Раэзазелем, чтобы мучить его.

Он брел вперед, полуослепший от усталости. Когтистые руки тянулись из темноты и рвали его кожу. Метеор врезался в землю настолько близко, что его сбило с ног. Он пополз дальше, извиваясь в грязи. Обжигающий дождь хлестал его. Он ослеп и оглох. Молния взорвалась над ним, и он уже не знал, куда ползет.

Рука его нащупала полированный камень. Он выполз из грязи и повалился, задыхаясь, на холодную плиту. Он мог бы долго лежать там, позволив еще оставшейся энергии вытекать из него вместе с кровью, пока не лишился бы сознания. Но что-то полузабытое велело ему продолжать путь.

Он увидел впереди каменные ступени. За ступенями вставали колонны храма с лепным фронтоном, изображающим битву. Перед колоннами на самой верхней ступеньке стояла огромная статуя человека в тяжелом, богато украшенном доспехе. У человека было широкое благородное лицо, на великолепном боевом доспехе были начертаны благочестивые изречения. В руке человек держал алебарду.

Это была статуя Аларика. Это был его храм, возведенный в варпе в его честь за все те черепа, что он добыл на Дракаази, и, возможно, за всех существ и всех демонов, которых он когда-либо убил.

Он вскарабкался по ступеням. Молния снова прорезала ночь, и дождь обрушился на него. По крайней мере, это было убежище.

Между колоннами кто-то стоял. Из-за фигуры струился тусклый свет жаровни, отражаясь от золотых подношений Аларику Покинутому.