— Я попробую спасти вас обоих... — я положил свою ладонь на грудь Герта и мысленно представил, как его раны затягиваются. Красный камень в моей руке завибрировал теплом, а затем почти раскалился. Чем больше рана, тем сильнее он нагревался. Я закрыл глаза и почувствовал, как кровь вскипела в моих жилах, волна тепла чуть не разорвала меня изнутри, но найдя выход сквозь ладонь, прижатую к Герту, устремилась в его тело. Парня словно ударило током. Он выгнулся и сделал глубокий вдох. Его губы порозовели, я услышал, как забилось его сердце, а частое прерывистое дыхание становилось все более глубоким и шумным. Кровь на его ранах мгновенно запеклась и отслоилась мертвой корочкой. Герт открыл глаза и недоуменно посмотрел на меня:

— Что случилось? Я помню, как кто-то рубанул меня по спине, потом я упал под ударами сабель.

— Как себя чувствуешь? — спросил я. — Ты почти умер...

— Как заново родился, — улыбнулся Герт, пытаясь встать на ноги.

Я обернулся к Скале, его тело уже остывало... Мертвенный холод повеял от поверженного воина, разрывая мне душу. Я спешно приложил ладонь к его ране, стискивая в руке красный камень. Но тщетно... Камень остыл, а жизнь Скалы угасла. Ярость и боль пронзили меня. Я в бессилии ударил кулаком по стене, сломав запястье.

— Прости, друг, — прошептал я. — Я обещаю... Я убью алькийца...

— Почему ты его не исцелил? — Герт присел рядом, по его щекам текли слезы.

— Он отдал свой черед тебе... Камень не может излечить сразу двоих... Да и я не целитель...

Бух! Бух! Ворота трещали под ударами гигантского топора. Ко мне подбежал старший расчета дальнего участка стены:

— Господин командующий! Варги прорвали оборону, они уже на стене!

Я закрыл глаза.

— Господин командующий, вы слышите?!

Черная ярость наполняла меня, сжимая душу скорлупой желчи. Где в глубине я услышал голос:

— Отпусти своего демона, не держи его в себе...

Я вскочил и заревел, словно зверь. Каждая клеточка моего тела встрепенулась, обернувшись в "темную". Затрещали хрящи и кости, срастаясь и деформируясь в новое тело. Когти выкатили из пальцев, я сбросил с себя доспехи и шлем, выпуская зубастую пасть ликана. Гвардейцы в ужасе отшатнулись, лишь Герт смотрел на меня восторженными глазами. На стене вырос двухметровый ликан. С каждым обращением ликан становился больше. Истинная мощь и сила разрывали меня изнутри. Хотелось крови! Много крови!

Громогласным рыком я накрыл долину. Огромные клыки источали слюну голодного зверя, жаждущего живой плоти. Когти размером с кинжалы полоснули по граниту стены, высекая искры и кроша камень. Я вдруг почувствовал себя богом. Ведь в Боге заключено все. Им сотворены люди, но им же сотворены и демоны-разрушители; и это все существует одно в другом, перемешивается, неожиданно переходит одно в другое, непрестанно меняется! В каждом из нас живет демон разрушения — иногда хочется все уничтожить, но это лишь ускорит конец. Но зато какой красивый конец!

Мускулы мои налились, вздымаясь каменными буграми под черной шкурой. Косматая грива вздыбилась иглами жестких щетин. Я прыгнул со стены вниз и, словно дьявол, пронесся по рядам варгов, разрывая их на куски. Предсмертные крики, фонтаны крови, оторванные конечности и раздавленные головы смешались в бешеном хороводе смерти. Удары сабель не могли пробить толстую шкуру ликана.

Вскочив на макушку стены, я сбил оттуда десяток варгов. Затем прыгнул вниз и огромными скачками направился к воротам, разрывая дикарей на своем пути.

Бух! Бух! Алькиец уже разбил ворота, расширяя пролом. Не сбавляя хода, я накинулся на него со спины, вцепившись когтями в шею. Я рванул его голову, пытаясь оторвать. Но его могучая шея, закованная в броню, выдержала. Рыцарь ударил себя топором по спине, пытаясь меня разрубить.