— Ваши побуждения нас не интересуют, — ледяным тоном отрезал судья, — нас интересует только результат. А результат в вашем случае, обвиняемый, получился таким, что вы не только не добились для нас времени, но, напротив, раскрыли ребенку важнейшие наши секреты. Вы признаете данный факт, обвиняемый?

— Признаю, — выдохнул агент, поникнув головой.

— Следовательно, вы признаете себя виновным?

— Да, признаю, но я прошу Высокий Суд принять во внимание то смягчающее обстоятельство, что меня намеренно заколдовали. Своей манерой слушать этот ребенок выудил у меня все, что хотел. Я сам не могу понять, как это случилось, но, клянусь, все было именно так!

— Ваши извинения нам не нужны. Смягчающих обстоятельств мы признавать не можем. Наш закон непоколебим и не терпит никаких исключений. Но, в любом случае, мы займемся этим необычным ребенком. Как его зовут?

— Момо.

— Мальчик или девочка?

— Маленькая девочка.

— Место жительства?

— Развалины амфитеатра.

— Хорошо, — заключил судья, который занес эти сведения в свою серую записную книжку. — Вы можете не сомневаться, обвиняемый, что девочка Момо никогда больше не навредит нам. Мы этого добьемся всеми имеющимися средствами. Пусть это послужит вам утешением, когда мы приступим к приведению в исполнение приговора.

Обвиняемый задрожал.

— И каков вердикт? — прошептал он.

Три серых господина за судейским столом склонились друг к другу, о чем-то пошептались и кивнули головами в знак согласия.

Тогда господин, сидящий в центре, опять повернулся к агенту и объявил:

— Приговор в отношении обвиняемого принят единогласно: агент BLW/553/C признан виновным в совершении тяжкого преступления. Он сам признал свою вину. Наш закон приговаривает его к штрафу в виде лишения времени.

— Помилуйте! Помилуйте! — воскликнул BLW/553/C. Но два серых господина, стоящих рядом с ним, уже вырвали у него свинцово-серую папку и маленькую сигару.

И тут случилось нечто фантастическое. Едва лишившись сигары, преступный агент стал быстро бледнеть, делаясь все прозрачнее. И его крик звучал все тоньше и тише.

Так он стоял, закрыв лицо руками, пока постепенно не растворился в ничто. Под конец ветер закружил последние хлопья сажи, а затем и они исчезли.

Все присутствующие и вершившие суд серые господа молча удалились. Их поглотила темнота, и только серый ветер носился над безобразными горами.

Беппо, по-прежнему неподвижно, неотрывно смотрел на то место, где исчез обвиняемый. У него было такое ощущение, словно он превратился в ледышку и сейчас медленно оттаивал.

Теперь он собственными глазами убедился в существовании серых господ.

Примерно в тот же час башенные часы пробили полночь. Маленькая Момо все еще сидела на каменных ступенях амфитеатра. Она ждала, хотя и не смогла бы сказать, чего именно. Но она чувствовала, что пока еще следует ждать, и потому до сих пор не могла решиться лечь спать. Внезапно что-то легко коснулось ее босой ноги. Она наклонилась, поскольку было очень темно, и увидела большую черепаху, которая, подняв голову и вроде бы даже улыбаясь, глядела ей прямо в лицо.

Ее умные черные глаза так приветливо блестели, словно она прямо сейчас же собиралась заговорить.

Момо склонилась к черепахе совсем низко и почесала ее пальцем под подбородком.

— Ты кто? — тихо спросила она. — Как хорошо, что хоть ты пришла меня проведать. Что же ты хочешь?

Трудно сказать, то ли Момо сначала просто ничего не заметила, то ли надпись действительно появилась в самый последний момент.