* * *

В вестибюле отеля в голубом бархатном кресле ждал Петал. Англичанин был одет по-дорожному. Его массивное тело было облачено в серую шерстяную тройку. Когда они вошли, он поднялся с кресла, подобно некоему странному воздушному шару. Глаза глядели как всегда мягко поверх очков в стальной оправе.

— Здравствуйте, — кашлянув, произнес он. — Суэйн послал меня за вами. Чтобы я присмотрел за девочкой.

— Отвези ее обратно, — сказала Салли. — Сейчас же.

— Салли! Нет!

Но рука Салли уже крепко сомкнулась на локте Кумико, потащила ее ко входу в неосвещенную комнату отдыха при вестибюле.

— Подожди там, — бросила Салли Петалу. — Послушай, — обратилась она к Кумико, затягивая девочку поглубже в тень, — ты сейчас вернешься обратно. Я не могу теперь допустить, чтобы ты оставалась со мной.

— Но мне там не нравится. Мне не нравится Суэйн, мне не нравится его дом... Я...

— Петала не бойся, — быстро шепнула Салли, наклоняясь еще ближе. — В общем, я бы сказала, что я ему доверяю. Суэйн... ну ты сама знаешь, кто такой Суэйн, но он человек твоего отца. Что бы у них ни случилось, тебя, я думаю, они в это впутывать не станут. А вот если станет плохо, по-настоящему плохо, отправляйся в паб, где мы встречались с Тиком. «Роза и корона». Помнишь?

Кумико кивнула; глаза ее были полны слез.

— Если Тика там не будет, найди бармена по имени Биван и упомяни в разговоре мое имя.

— Салли, я...

— С тобой все в порядке, — сказала Салли и вдруг нагнулась и поцеловала девочку. Одна из линз на какое-то мгновение коснулась ее щеки, удивительно холодная и твердая. — Что до меня, малыш, меня тут уже нет.

Действительно, никого — черная фигура растворилась в звенящей тишине комнаты отдыха, а в дверях уже стоял Петал и прочищал горло.

* * *

Перелет в Лондон был похож на долгую поездку в подземке. Петал коротал время, вписывая слова — по одной букве зараз — в какую-то идиотскую головоломку в английском факсе новостей. Время от времени он тихонько хмыкал себе под нос. Потом Кумико заснула, и ей приснилась мать...

* * *

— Обогреватель работает, — сообщил Петал по дороге из Хитроу. В салоне «ягуара» было неприятно тепло, от сухого жара с запахом кожи болело в груди. Она проигнорировала слова Петала, глядя на блеклый рассвет, на проступающую сквозь тающий снег черноту крыш, лес дымовых труб...

— Знаешь, он на тебя вовсе не сердится, — сказал Петал. — Он чувствует особую ответственность...

— Гири.

— Гм... да. Так вот, ответственность. Салли всегда была... как бы это назвать?.. непредсказуемой, что ли, но мы не ожидали...

— Извини, мне не хочется разговаривать.

Его обеспокоенные глаза в зеркальце заднего вида.

* * *

Подъездную аллею обрамляли две вереницы припаркованных машин, длинных серебристо-серых автомобилей с затемненными стеклами.

— На этой неделе полно посетителей, — пояснил Петал, припарковывая «ягуар» напротив дома номер 17. Он вышел, открыл перед ней дверь. Девочка оцепенело последовала за ним через улицу и по серым ступенькам вверх; дверь им открыла приземистая красномордая личность в слишком тесном для нее темном костюме; Петал прошел мимо, охранника он словно бы не заметил.

— Стоять, — пролаял краснолицый. — Суэйн сейчас с ней поговорит...

Петал застыл на месте. Смешок — огромная туша с ошеломляющей легкостью развернулась на одном каблуке — и пухлые с виду руки схватили лацканы черного пиджака. Затрещали швы.

— В будущем проявляй хоть сколько-нибудь уважения, черт побери, — сказал Петал, не повышая голоса, но вся его усталая мягкость вдруг куда-то ушла.