Изменить размер шрифта - +
Как бы не так! Наши просто отрывают ценник с магнитными полосками и выносят те товары, которые им нравятся. И все!!!

 

Мы – непобедимый народ! Американцы это начинают понимать. И, я думаю, они никогда не будут с нами воевать.

 

В том, что мы непобедимы, я понял, когда увидел, как наши покупают бананы в супермаркете. Самообслуживание. Бананы кладутся в полиэтиленовый пакет, пакет опускается на весы, весы говорящие. Говорят, сколько ты должен заплатить. И выдают чек. Вы обклеиваете этим чеком пакет и идете в кассу, где с вас и берут деньги согласно чеку. Да, так делают американцы. А наши? Наши кладут полиэтиленовый пакет на весы вместе с бананами и… приподнимают связки бананов! Тупые американские весы тут же выдают чек с ценой за вес полиэтиленового пакета. И только такой же слаборазвитый, как его весы, американец в кассе не может понять, почему за такую кучу бананов всего несколько центов.

 

Конечно, среди наших эмигрантов много приличных и интеллигентных людей, уехавших по идейным соображениям, а не для того, чтобы с утра не бояться ОБХСС. Они знают английский. Среди них есть писатели, художники, врачи, бизнесмены, которых уважают коренные американцы. Есть среди них и бедные, живущие впроголодь. Но хромосомный набор нашего человека виден не по ним, а по большинству из наших эмигрантов. Конечно, дети этого большинства вырастут другими. Они будут знать английский. Их влекут компьютеры и хорошие фильмы. Они вырастут американцами. Но родителей их уже не переделать. Они наши! Они плачут, когда поют русские песни. Они любят язык своего детства. Они любят наших артистов. В ресторанах они заказывают самые новые советские песни.

 

«…Без тебя, любимый мой, земля мала, как остров…»

 

Эмигранты любят свою Родину издали. Как сказал один из них: «Можно жить в любом государстве, но Родина у тебя одна.»

 

Даже те из эмигрантов, кто интеллигентно ругает Брайтон, кто живет среди американцев и, казалось бы, бесповоротно обамериканился, иногда, но хоть разок в год, а заглянет на Брайтон. Это для него уголок Родины. Здесь ему искренне нагрубят, откажет в месте швейцар перед входом в ресторан, потом обсчитает официант, пошлет полицейский известным всем маршрутом. Но и накормят по‑русски сразу и осетриной, и пельменями, и настоящим черным хлебом, привезенным родственниками.

 

Больше всего эмигранты просят привозить им с Родины черный хлеб.

 

Да, Брайтон – это частица Родины! Здесь до сих пор сидят на кухнях и до сих пор ведут задушевные разговоры генетическим полушепотом о непорядках в России. Но здесь могут и помочь тебе, и понять тебя, и не поймут тебя улыбчивые американцы.

 

Брайтон – это уголок Родины.

 

Но больше всего эмигрантам хочется побывать на настоящей Родине. Хочется показать своим прошлым друзьям, какими они стали. Чтобы все увидели их машины – длинные‑предлинные, времен тех фильмов, которые по нескольку раз смотрели в юности.

 

Чтобы все увидели их серьги, золотые‑презолотые.

 

«…Ведь тебе теперь, любимый мой, лететь с одним крылом…»

 

Эмигрант – это человек с одним крылом. Огромным, размашистым, но одним.

 

Поэтому они и любят эту песню. Под нее они чувствуют свою роскошную неполноценность, богатое несовершенство, веселье несостоявшегося счастья…

 

Наши эмигранты в Америке напоминают ребенка, выросшего без отца при богатой фарцующей маме.

 

Герка тоже наш человек…

 

– К сожалению, Мишка, я не могу сегодня придти к тебе на концерт. Я еще здесь плохо знаю тюремщиков…

 

Герка потерял оба крыла, но сохранил главное – чувство настырного советского оптимизма.

Быстрый переход