Люси в бешенстве замахала руками. Шарко подмигнул ей.

– Каир… Значит, вы… Нет, до этого не могло дойти так быстро… Вы… вы – это они…

Разговор оборвался. Шарко кричал в трубку: «Алло! Алло!» – но тщетно, ответом была жутковатая тишина. Люси только что не прилипла к плечу комиссара. Шарко ощущал запах ее духов, влажность кожи, но мужества оттолкнуть женщину у него не хватало.

Всё. Он положил мобильник на стол. Люси, вне себя от ярости, выпрямилась:

– Нет, такого просто не может быть! Это неправда! Ничего себе комиссар – отпуск в Каире! И что же мы теперь будем делать?

Комиссар, заглянув в список принятых звонков, записал в уголке салфетки последний номер, сунул салфетку в карман.

– Мы?

– Да! Вы, я. Каждый исполнит сольную партию или все‑таки станем есть из одной кормушки?

– Комиссар не ест из кормушки лейтенанта.

– Прошу вас, комиссар, пожалуйста…

Шарко пригубил пиво: оно прохладное – может, в мозгах прояснится… Положительно, день выдался какой‑то особенно насыщенный эмоциями.

– Ладно. Сделаем так. Вы каким‑нибудь образом отделаетесь от этого реставратора фильмов и передадите бобину в научную лабораторию, экспертам. Вы подключите к этому делу свою бригаду: пусть ваши ребята, со своей стороны, разберут кино по косточкам. Попросите их и мне прислать копию. Кроме того, пусть они свяжутся с бельгийцами и те проведут обыск в доме Шпильмана. Нам абсолютно необходимо узнать, кто такой этот канадец, который только что не захотел со мной говорить.

Люси кивнула, думая, как бы не рухнуть под свалившейся на нее кучей дел.

– А вы? Вы‑то сами – что собираетесь делать?

Шарко минутку поколебался, потом стал рассказывать о полученной от полицейского по имени Махмуд Абд эль‑Ааль телеграмме, о трех изувеченных каирских девушках со спиленными, как у этих, во Франции, черепами. Люси глаз с него не сводила, ловила каждое слово, дело все больше и больше ее захватывало.

– Он сказал: «Вы – это они», – добавил Шарко. – И слово «они» подтверждает мою догадку: убийца, которого я ищу, действовал не в одиночку. Был «хирург» – это он так чистенько отпиливал верхушки черепов, и был «палач» – тот орудовал топором.

Комиссар подумал еще немножко, потом протянул Люси свою визитку. Люси ему – свою. Шарко сунул ее карточку в карман, допил пиво и встал.

– До того как наконец лягу, надо еще раздобыть какие‑нибудь противомоскитные средства: для меня сказать «я не выношу москитов» – значит ничего не сказать, я их ненавижу больше всего, что ненавижу на этом свете.

Люси изучила визитную карточку Шарко, перевернула ее – с обеих сторон было совершенно пусто.

– Но…

– Найдя кого‑то однажды, найдешь его всегда. Держите меня в курсе.

Шарко положил на столик числящуюся в счете сумму – ни сантимом больше, протянул Люси руку, но не дал ей в момент рукопожатия занять привычную позицию, а переместил свой большой палец так, чтобы тот оказался на  ее пальце. Люси скрипнула зубами.

– Отличная игра, комиссар! Один – ноль.

– Все называют меня «Шарк», а не «комиссар».

– Простите, но…

– Понимаю, у вас не получится. В таком случае… хорошо, пусть будет «комиссар». Пока.

Он улыбался, но Люси уловила во взгляде темных глаз нового знакомого что‑то бесконечно грустное. А тот развернулся и двинулся в сторону бульвара Мажента.

– Комиссар Шарк! – крикнула ему вслед молодая женщина.