— Скажите, вы не заметили следов крови в багажном отсеке? — неожиданно спросил Дрейк.

Бичем удивился такому вопросу, но потом, поразмыслив немного, энергично кивнул.

— Вы совершенно правы! Как ни странно, ни единого пятнышка. Ни на внутренней обшивке, ни на выгруженных предметах. — Тут он что-то вспомнил и с волнением произнес: — Между прочим, необходимо срочно решить вопрос с пингвинами. Они до сих пор сидят в тесных клетках, а это очень вредно для них. А еще я переживаю по поводу тех образцов из оазиса Горячих озер. Там в основном карликовые деревья, росшие, очевидно, в обогреваемой вулканическим теплом почве. Приблизительно схожие условия имеются здесь, на острове, в районе термальных источников. Растения ведь тоже, подобно животным, способны испытывать шок и стресс. Растение, выкопанное с корнями, впадает в шоковое состояние, если только не находится в зимней спячке. Но в оазисе, насколько мне известно, зимы не бывает вообще, поэтому эти деревья, круглый год выращиваемые в теплой почве, скорее всего, имеют непрерывный цикл активности. И если продолжать держать их запакованными в тюках, они могут просто погибнуть!

— Ну, с пингвинами поступим просто, — сказал Дрейк. — Соорудите для них просторную загородку, и дело с концом. Что же касается деревьев, то тут я целиком полагаюсь на ваши знания и опыт. Это ведь вы биолог, а не я, верно? Вам и карты в руки. Поступайте с вашими образцами так, как считаете нужным.

— Полагаю, разумно высадить часть биоматериала в теплую почву где-нибудь поблизости от источников, — высказал свое мнение Бичем. — В конце концов, условия там наиболее близки к естественной среде произрастания. Надеюсь, в Академии наук мне позволят провести подобный эксперимент.

— Вот и прекрасно. Считайте, что я разрешил вам сделать официальный запрос, — объявил ему Дрейк на прощание, после чего вновь повернулся к секретарше: — Пойдем прогуляемся. Нора. Я хочу осмотреть пустой самолет. Захвати блокнот для записей, и если заметишь что-то такое, что я не разглядел или пропустил, не стесняйся сказать мне об этом без персонального приглашения.

Они вышли из кабинета и направились к взлетной полосе, но, поравнявшись с радиорубкой, их остановил высунувшийся в дверь радист.

— Дома срочно собирают комиссию экспертов и других специалистов по кризисным ситуациям, — сообщил Спаркс. — Они вот-вот должны вылететь в Вальпараисо, а оттуда первым же рейсом к нам.

— Очень хорошо, — устало вздохнул Дрейк. — Только не забудь им напомнить, что посадочная полоса занята и пока непригодна для приземления.

Они пошли дальше. По мере приближения к потерпевшему аварию транспортнику все громче раздавались негодующие крики запертых в тесных клетках пингвинов, так оглушительно выражавших всему свету свое недовольство.

— Одного не хватает, — вспомнил Дрейк. — Куда, интересно, он подевался?

Подойдя к самолету, он забрался внутрь. Скомканная кожаная куртка торчала за креслом первого пилота. Дрейк вынул ее, расправил и заботливо постелил на сиденье, чтобы Нора не видела покрывающих кресло кровавых пятен, о которых забыл упомянуть Бичем. Потом высунулся из кабины и протянул девушке руку, чтобы помочь ей подняться.

Из кабины пилота они прошли в штурманскую рубку, а оттуда — в багажное отделение. Корпус самолета накренился при посадке, и единственным источником освещения был грузовой люк в нижней палубе. Сквозь его искореженные створки задували внутрь порывы холодного ветра и проникал рассеянный дневной свет.