Да уж — без офицерского пригляда солдатики совсем одичали. Вовсе не удивлюсь, если они уже и на большой дороге пошаливают.

Тут вновь распахнулась входная дверь, и в задымленную залу вошел сутулый старик, сгибавшийся под тяжестью дорожного мешка. Переступившая вслед за ним через порог девица — дочь, служанка? — откинула с головы капюшон и поморщилась из-за витавших в воздухе клубов едкого дыма.

А вот это она зря. Не стоило так опрометчиво свое симпатичное личико мужланам показывать. Глядишь, и обошлось бы. А вот так — вряд ли.

За столами послышался восхищенный свист, черноволосая девица сразу осознала свою ошибку, но было уже поздно — к новым постояльцам зашагал все тот же неугомонный сержант.

— Леди! — протянул он руку брюнетке. — Ваша красота сводит меня с ума! Буду счастлив, если вы составите мне компанию на этот вечер!

— Оставьте в покое мою дочь! — попытался оттеснить его старик, но к нему немедленно подскочили двое парней и силой усадили за стол.

— Так что скажешь, красавица? — расплылся в улыбке седоволосый здоровяк.

— Мы всего лишь хотели снять комнату, — пролепетала девица. — Прошу вас…

— Зачем тебе комната? — Сержант терять время попусту не собирался и облапил красотку за талию. — Переночуешь в моей!

Я поймал вопросительный взгляд девицы и едва заметно качнул головой. В зеленых глазах мелькнул злой огонек, и брюнетка заголосила, пытаясь оттолкнуть слишком уж навязчивого ухажера:

— Уберите руки!

Толстяк поспешно отвернулся, делая вид, будто не замечает творившегося у него на постоялом дворе беззакония; несчастный папаша бросился на выручку, но ему немедленно врезали под дых и усадили обратно. Какой-то шустрый паренек избавил старика от дорожного мешка и начал бесцеремонно рыться в поклаже, другой и вовсе попросту срезал тощий кошель.

— Помогите! Да помогите же! — продолжала надрываться девица, и не на шутку разозлившийся сержант взялся за нож.

— Вот что, дорогуша, — провел он широким клинком у лица обомлевшей от страха девушки, — будь лапочкой и останешься цела. А не то…

— Не надо, — пролепетала девушка.

— Заткнись! — рявкнул седой и прижал ее к стене. — Так будешь лапочкой?

— Не трогайте меня…

Потерявший терпение сержант выругался и, намотав на руку черную косу, поволок красотку к лестнице. Когда они проходили мимо, я опустил взгляд, молясь всем Святым, чтобы дезертиры не вспомнили о моем присутствии. Иначе закопают на заднем дворе, и вся недолга.

Но солдатикам было не до какого-то бродяги. Двое подперли с боков убитого горем старикана, остальные увлеченно копались в пущенном по кругу дорожном мешке.

— Эй, хозяин, живо вина нам! — развернулся на лестнице тащивший за собой девушку сержант.

— Но… — захлопал глазами толстяк, — но деньги…

— Держи, жирдяй! — Справившийся с тугими завязками срезанного кошеля парень высыпал на стойку весело зазвеневшие монеты. — Вина на все!

Хозяин бросился наполнять кувшины, и к нему немедленно выстроилась очередь горевших желанием промочить горло выпивох. Воспользовавшись суматохой, я взбежал по лестнице на второй этаж, прошелся по темному коридору и, уловив в одной из комнат девичьи крики, уверенно постучал.

— Чего еще?! — рыкнули в ответ.

— Ваше вино, — нервно оглянувшись, отозвался я.