–  Ты будешь и дальше жить с нами,  –  сказала Кейлин Соренсен.  –  Ты не против?

Он посмотрел на нее, как через дыру. Рэмси даже решил, что если ли бы он мог, то безусловно убежал.  –  Жить с вами?  –  спросил он.  –  Типа su casa ? В вашем доме?

 –  Да.  –  Она выразительно кивнула.  –  Скажи ему, Майк.

 –  Мы хотим, чтобы ты жил с нами,  –  сказал майор. К его чести, он говорил твердо и уверенно.  –  Мы хотим, чтобы ты... стал частью нашей семьи.

Мальчик переводил взгляд с одного на другого.  –  Не пойду в школу,  –  сказал он.

 –  Конечно пойдешь,  –  сказала ему Кейлин Соренсен.  –  И будешь мыться каждый день. И мы исправим твои зубы.

 –  Зубы?  –  Он выглядел немного потрясенным. Пальцы руки полезли в рот. Потом выражение его лица изменилось.  –  Чо, жить с дурочкой?

 –  Если ты имеешь в виду Кристабель, то да. Она будет... твоей сестрой, надеюсь.

Он опять посмотрел на них, вычисляя, все еще подозрительный, но потом в его лице что-то мелькнуло. Что? Рэмси мог только гадать.

 –  Хорошо,  –  сказал Чо-Чо.

 –  Если не будешь говорить плохие слова, то я разрешу тебе играть с Принцем Пикапиком,  –  пообещала Кристабель.

Он округлил глаза и они отправились в другую комнату  –  судебные заседания, военно-полевые суды, даже мертвый человек, говорящий со стенного экрана, ничто не могло заставить их остаться там, где взрослые занимались скучными взрослыми делами.

 –  Хорошо,  –  сказал Селларс.  –  Вот это по-настоящему хорошо. Теперь надо обсудить еще несколько дел.

Это действительно будет история столетия,  восхищенно подумал Рэмси. Однажды, лет через пятьдесят, люди будут исследовать то, что мы сейчас говорим друг другу . Он посмотрел на дверь ванной. Второй экран работал. Кристабель лежала на полу, разговаривая с плюшевой игрушкой. Чо-Чо смотрел, как на экране взрываются машины.

Нет,  подумал он и опять повернулся к Селларсу. Люди никогда не помнят такие дела, и не имеет значения, насколько они важны .

 –  ПРОШУ прощения. Я опоздала. Я вернулась только вчера и все еще... чувствую себя немного странно. И ты знаешь, как медленно ходят автобусы в центре.  –  Рени поглядела кругом.  –  Этот офис не совсем то, что я ожидала.

Дель Рей засмеялся и пренебрежительно обвел здоровой рукой комнату без окон и маленький экран на ничем не украшенной белой стене. Другая рука, плотно перебинтованная, висела на перевязи.  –  Это все временное, я уже положил глаз на значительно более приятное помещение в основном здании ООН на площади Фаруэлла.  –  Он опять уселся на стул.  –  Бюрократия  –  очень смешная вещь. Три месяца назад ты бы подумала, что у меня заразная болезнь. А сейчас я внезапно стал всеобщим лучшим другом, и только потому, что ветер разносит запах судебного процесса о незаконном увольнении и мое лицо во всех сетевых новостях.  –  Он посмотрел на нее.  –  Но не твое лицо. Это плохо  –  ты прекрасна, Рени.

 –  Я этого не хочу  –  внимания, шумихи, ничего.  –  Она осторожно опустилась на стул, лицом к столу.