–  Ты... ты не хочешь?

 –  Сначала выйду отсюда,  –  сказал он.  –  Я же не хочу неприятностей, верно? Иначе они продержат меня здесь еще дольше.

Ей понадобилось время, чтобы запихнуть бутылку обратно в пакет. Закончив, она встала и заколебалась, сражаясь с желанием идти прямо к двери, чтобы избежать смущения, трудных чувств и дать делам идти своим чередом. И только посмотрев на него и увидев, как он посмотрел на нее в ответ, она поняла, что хочет сделать.

Он наклонилась, опять поцеловала его щеку, потом крепко обняла за шею.  –  Папа, я приду завтра. Обещаю.

Он откашлялся, и она выпрямилась.  –  Мы можем сделать лучше, ты и я. Ты знаешь, что я люблю тебя, ребенок. Ты же знаешь, да?

Она кивнула.  –  Я знаю.  –  Говорить было трудно.  –  Мы сделаем лучше.

В комнате ожидания детского отделения !Ксаббу не было. Рени слегка удивилась  –  обычно он не опаздывал  –  но в голове крутилось столько всего, что она не стала даже думать об этом, оставила ему сообщение в приемной и пошла к Стивену.

!Ксаббу спал на стуле, стоящим в ногах кровати: голова откинута назад, руки на коленях в таком положении, как будто он держал и освободил что-то летающее. Ей стало стыдно. Да, она устала и плохо себя чувствует, но насколько сильнее устал !Ксаббу, который столько времени держал чертову связь с Иным?Не нужно было тащить его сюда, к маленькому несчастному дурачку . На мгновение сердце в груди замерло.

Но это наш несчастный маленький дурачок , напомнила она себе. Это что-то, верно ?

Она нежно погладила его руку и подошла к телу брата. Маленькие руки Стивена были все еще прижаты к груди, как у богомола, из-под тонкого больничного одеяла виднелось худое тело, кожа да кости, а глаза...

Глаза были открыты.

 –  Стивен?  –  Она почти кричала.  –  Стивен!

Он не пошевелился, но его глаза следили за ней, когда она наклонилась к нему. Она осторожно взяла в руки его голову, такую хрупкую.  –  Стивен, ты меня слышишь? Это я, Рени.  –  И все это время внутренний голос нашептывал ей: Это ничего не значит, такое случается, они открывают глаза, на самом деле он не...

!Ксаббу, разбуженный ее голосом, зашевелился. Он сел прямее, хотя, казалось, еще не совсем проснулся.  –  Я видел сон,  –  прошептал он.  –  Я был медоуказчиком... маленькой птичкой. И я вел... Тут его глаза наконец открылись.  –  Рени? Что происходит?

Но Рени уже метнулась к двери, громко зовя няню.

Доктор Чандхар отняла руку от пульса на шее Стивена, но она все еще держала одну из его маленьких костлявых рук в своей.  –  Признаки... достаточно хорошие,  –  сказала она, улыбка на ее лице полностью противоречила осторожным профессиональным словам.  –  Безусловное улучшение, первое с того времени, как он попал сюда.

 –  Что это значит?  –  спросила Рени.  –  Он выходит из комы?  –  Она наклонилась и опять взглянула на Стивена. Точно, в глубине его коричневых глаз мелькнуло узнавание  –  совершенно точно!

 –  Да, надеюсь, что да,  –  сказала врач.  –  Но он был в коме очень долго.