Падая мимо пламени, Ромулус был потрясен, почувствовав, что погружается, ударившись о воду. Он знал, что это невозможно — глубина бассейна была всего несколько дюймов. Тем не менее, он погружался все глубже и глубже, пока все его тело не оказалось в воде. Ромулус почувствовал, что все его тело пронизывается какой-то силой, словно в него вонзались тысячи иголок. Он закричал под водой, но не вышло ни одного звука.

Вдруг Ромулус поднялся, разбрызгивая воду, вернувшись в пещеру. С него стекала вода.

Потрясенный Ромулус оказался на ногах, чувствуя себя вдвое больше, в два раза сильнее, чем прежде. Он казался себе великаном, которого переполняет сила. Он чувствовал, что ничто в мире не сможет его остановить.

Ромулус откинул голову назад и заревел, чувствуя, как по его венам проходит новая сила, этот сотрясающий землю рев отражался от стен пещеры.

В следующую минуту он услышал вдали рев нескольких драконов, которые отвечали ему, готовые, как он знал, сделать все, что он прикажет.

Тор держал Гувейна на руках, пока шел рядом с Гвен. Они оба возглавляли процессию из тысячи людей на вершину горы. Крон бежал за ними по пятам, бесконечная вереница преданных подданных Гвен и доброжелателей шли позади них, и каждому из них не терпелось стать свидетелями церемонии посвящения ребенка, священного ритуала, который отметит переход мальчика в жизнь. Поскольку Гувейн родился в среде воинов и являлся членом королевской семьи, Аргон лично будет проводить древнюю и мистическую церемонию, которая пройдет на самой вершине Королевского Холма.

Как правило, на церемонии посвящения присутствовали несколько преданных людей, но народ так любил Тора и Гвен и они так радовались рождению их ребенка, что толпа позади них все росла и росла. Кольцо было счастливо. После всего мрака, наконец, у людей был повод — настоящий повод — чтобы праздновать. Родился наследник трона и — что еще лучше — это был мальчик Гвендолин, сын Королевы которую они любили больше любого другого короля до нее. Теперь всю изливающуюся любовь, которую они питали к Гвендолин, они могли также направить и на ее сына.

Тора народ любил не меньше. Многие видели в нем своего спасителя, величайшего воина, который у них когда-либо был, уже ставший легендой. Ребенок, родившийся в результате  союза Торгрина и Гвендолин, также мог стать и ребенком самого народа. Они все с волнением следовали за Тором и Гвен, как нетерпеливые дедушки и бабушки и, когда Тор оглянулся через плечо, он увидел тысячи и тысячи людей, собирающихся вокруг горы от королевских ворот.

Посвящение не было простой церемонией. Кроме того, это было священное время, время великих предзнаменований, и все королевство пристально высматривало какие-либо признаки, которые отметят посвящение этого ребенка. Уже распространилась легенда о благоприятном рождении Гувейна, о знаках и предзнаменованиях, которые появились в момент его рождения. Уже все королевство видело в этом ребенке непростого человека. Появились безудержные предположения о судьбе этого мальчика, и этим людям несомненно не терпелось личном посмотреть на то, появятся ли какие-то предзнаменования во время посвящения ребенка.

Сердце самого Тора колотилось в груди от волнения и  предвкушения. Держа своего сына на руках, завернутого в одеяло, близко к груди, он ощущал, как на него нахлынули жар и энергия. Он ощущал сильную связь со своим сыном — большую, чем когда-либо сможет выразить словами. Когда Тор посмотрел на лицо своего ребенка, Гувейн открыл глаза и заглянул в глаза Тора, и тот ощутил с ним связь из другого времени, из другой реальности. У него есть ребенок. Сын. Тор все еще не мог в это поверить. Он чувствовал, как его переполняет любовь к Гувейну, чувствовал, что должен защитить его.

Кроме того, Тор чувствовал потребность защитить Гвендолин, которая шла рядом с ним.