После такового рапорта я не получил еще от него под-тверждения ни о смерти Исмаил-хана, ни об облегчении его болезни...» (12)

Дочитав донесение до конца, Ермолов набрал полную грудь воздуха и не мог скрыть от присутствующих господ-офицеров торжествующей улыбки. Ему вдруг сделалось смешно, что Вельяминов, кажется, не догадывается — чьих рук дело сие отравление.

— Ну-ка, Воейков, пошли курьера за Ахвердовым, — приказал командующий.

— Генерал Ахвердов — на линии батарей, ваше высокопревосходительство,— отчеканил, прищелкнув каблуками, высокий с залысинами офицер.

— Я знаю, — сказал Ермолов. — Все равно, верни... Чтобы завтра же был здесь!

На другой день вновь пришло донесение Вельяминова, к коему был приложен рапорт пристава Нухи, майора 9-го егерского полка фон Дистерло, датированный 24 июля.

«Сего числа, после восьмидневной болезни, Исмаил-хан помре по полудни в 4-м часу...» (13)

— Вот так-то лучше, — удовлетворенно произнес Ермолов, складывая донесение и обдумывая ответ. — Баба с возу — кобыле легче. Бери бумагу, Николай Павлович, — сказал он Воейкову и начал диктовать:

— На основании Высочайшего трактата, за неимением после умершего хана наследников, ввести в ханстве Российское управление и впредь до точного постановления управлять совершенно в том образе, как управляется Кубинская провинция. Все прочие ханства и области известить прокламацией, у сего препровождаемою...

Ермолов вышел из-за стола, походил по кабинету, подумал и продиктовал опять: ехать генерал-майору Ахвердову и статскому советнику, правителю канцелярии Моги-левскому в Нуху. Там взять под стражу ханского мирзу и ханскую печать. Описать все имущество хана, должное принадлежать казне. Прислугу Исмаил-хана выслать в Персию, написав Аббасу-Мирзе, что слуги сами того пожелали. Мать умершего хана, Шереф-Нисе-ханум — жену покойного Джафар-Кули-хана также не оставлять в ханстве, избрать ей местожительство подалее от Нухи. Полковника Кичик-агу, как человека хитрого и пронырливого, тоже выслать в Персию. Жену умершего Исмаила, дочь слепого Мамед-Хасан-хана (Мамед-Хасан-хан был правителем Шекинского ханства до Джафар-Кули-хана) ни в коем случае не терпеть в ханстве, ибо она будет возбуждать к себе внимание народа, сохранившего привязанность к ее отцу. (14)

Другим распоряжением Ермолов назначил майора фон Дистерло комендантом Нухи, а Могилевскому и Ахвердо-ву повелел взять в казне на предприятие по устройству русской области приличные деньги.

На следующий день генерал Ахвердов с охраной казаков выехал в Тифлис, чтобы оттуда вместе с правителем канцелярии отправиться в Нуху. Командующий проводил Ахвердова за стены крепостцы. Попрощались в чистом поле. Стояли в зеленой траве по колено.

— Ну, Федор Исаевич, желаю удачи,— командующий обнял седого генерала и пообещал. — Справитесь с делом, как полагается, — озолочу и к награде представлю...

— Постараемся, Алексей Петрович... Не извольте беспокоиться, — отозвался Ахвердов и полез в карету,

— Ну, пошли! — крикнул кучеру Ермолов, сдернул папаху, перекрестился, вскочил в седло и поскакал к крепости...

Ночью он собственноручно написал казенную в Петербург, вице-канцлеру Нессельроде о падении еще одного кавказского ханства и учреждении русской области. В главный штаб был подан документ на представление к награде, за особые заслуги, генерал-майора Мадатова.

САДР-АЗАМ

По ту сторону Аракса, за каменистыми берегами, за взгорьями, в селениях и городах Гиляна каждый день маршировали на площадях полки новой регулярной армии Мирзы-Аббаса. Командовали подтянутые британцы в пробковых шлемах. Сарбазы в белых шальварах и красных мундирах, на ногах крючконосые туфли, на головах — косматые шапки, выделывали экзерциции с новыми английскими штуцерами.