Ответ мог быть только один. Желудок Дисайне сжался, к горлу подкатила тошнота. Дисайне ненавидела себя за трусость, но не могла с ней справиться.

Госпиталь собирались атаковать.

Значительными силами.

— Разойдись! – заорал кто‑то издалека. – Разойди–ись!..

Добровольцы слаженно разбежались по сторонам. Марйанне повернулся и распахнул тяжёлые ворота одним мощным ударом. Ворота оглушительно заскрежетали. По улице, со свистом рассекая ветер, неслась грузовая авиетка – почти на бреющем, на уровне второго этажа. «Раненых привезли, —  поняла Дисайне. – Из Заречья». Раньше машины экстренной помощи шли высоко и садились прямо у дверей корпусов или на крыши. Но при военном положении транспорту запрещено подниматься выше уровня деревьев… Авиетка села, из неё выскочили медбратья и одни за другими потащили носилки… Раненые стонали. У Дисайне темнело в глазах.

— Хван? – вдруг сказал марйанне, и его голос, как голос священника, был ясно слышен сквозь шум. Чжэн ловко обогнул врачей и широкими шагами прошёл вперёд. – Ты кого‑то притащила?

Дисайне заметила наконец вторую, седловую авиетку. Байк снизился, с него спрыгнула вторая марйанне – Хван Намгун, сестра Чжэна. На багажнике авиетки болтался пленный. Хван сволокла его наземь, держа за скованные за спиной руки.

— Из элитных частей, —  пророкотала Хван. – Рука Пророка. Я хочу знать, чем они закидываются. Он же обдолбанный.

— С–стерва, —  выдохнул мицарит. – С–сдохни, бес–совка…

Хван встряхнула боевика, и он умолк. Марйанне была огромного роста, на полголовы выше брата и едва ли не шире его в плечах. На чёрном как ночь лице поблёскивали белки глаз. Гибкая и мощная, порывистая и стремительная, Хван была словно пантера, вставшая на задние лапы. «Хартумская генетическая линия», —  вспомнила Дисайне.

Ещё только пару часов назад марйанне смеялись и перешучивались. Не все добровольцы нашли в себе дерзость заговорить с ними, но тем, кто подошёл, марйанне охотно рассказывали о себе. «Моё прошлое тело было ростом ровно полтора метра, —  сказала Хван. – Если б вы знали, как меня это достало!» Чжэн тогда пихнул её кулаком и сказал, что ей надо было написать заявление о перерождении в мужчину. «Я не хотела быть мужиком! – засмеялась Хван. – Я хотела быть здоровенной! Это не одно и то же». Поэтому она выбрала хартумскую линию. Там женщина могла родиться такой, как родилась она: красивой и огромной… Марйанне излучали спокойствие и уверенность. Они и сейчас оставались спокойны. Но они больше не веселились.

Ирвин взял Дисайне за рукав и потянул за собой. Она даже не заметила, как он подошёл. Дисайне вздрогнула и замотала головой, пытаясь прийти в себя. Ирвин отвёл свой отряд направо, к купе деревьев. Рейли положила телефон на землю и развернула голографическую карту города. Никиш и Алина стали обсуждать выданный им маршрут. Ирвин стоял над ними и теребил нижнюю губу. Алина жила поблизости, а Никиш ездил на Парковую в школу фотографии. Минуты не прошло, как они поссорились и начали тихо ругаться. Все остальные, как один, закурили, ловя последнюю возможность: нельзя светить снайперу огоньком сигареты… Дисайне поглядела на них и обернулась к марйанне. К тем приблизился один из медиков, небритый, серый от усталости.

— Нужен анализ крови? – спросил он.

Хван промолчала. Чжэн ответил врачу вежливо и твёрдо:

— Нет, благодарю. Мы разберёмся сами.

Врач кивнул и ушёл.

— Ты хочешь исключить?.