Данкмар сложил руки на груди в молитвенном жесте и остановил взгляд на скрещенных пальцах. Когда пальцы перестали дрожать, а пульс пришёл в норму, он поднял голову и стал смотреть, как канторша дирижирует хором. Её движения стали резче и порывистей, в ней горела затаённая страсть… Марйанне стояли за спиной Данкмара, десять или двенадцать марйанне, бессмертных солдат всемогущего Господа. Среди них был полковник Авелья, вошедший в предания, правая рука самого Урсы. При Магне именно Авелью оставил Урса прикрывать отступление, когда «Астравидья» понесла эвакуантов к Земле. В безнадёжном, неравном последнем бою пали, как один, десять тысяч марйанне, и командир их принял с ними очередную смерть. Это было двадцать лет назад. С тех пор Авелья успел родиться в новом теле. Теперь он здесь. Он может смотреть на Данкмара; он может его видеть.

Данкмар закусил губу. «Я боюсь, —  признался он себе. – Но разве это значит, что я уже проиграл?» Сейчас его самоконтроль подвергался серьёзнейшему испытанию. Данкмар отдавал себе отчёт в том, что может испытания не выдержать. И всё‑таки… пожалуй, даже сейчас ему повезло. Могло быть и хуже. Они могли смотреть ему в лицо и просто, безо всякой высшей прозорливости заметить его тревогу. Держать спину легче, чем сохранять беззаботный вид.

«Я должен переключиться, —  приказал он. – Нельзя концентрироваться на этом».

Он подумал о Тайаккан. Ллири Тайаккан руководила службами тыла во время войн на Аль–Уззе. В невероятно сложных условиях она обеспечила бесперебойное снабжение войск всем необходимым. Говорили, что победа при Лате наполовину была заслугой Тайаккан. По особому ходатайству высшего командования генерала Тайаккан причислили к касте марйанне. Когда Магна оказалась под ударом, вся ответственность за снабжение армии и флота легла на её плечи. Семидесятидвухлетняя генерал с честью выдержала тяготы, но до возвращения «Астравидьи» не дожила – скончалась от переутомления за рабочим столом. Её перерождение пришлось отложить, потому что погибло множество солдат и боевых офицеров. Те должны были достичь призывного возраста, прежде чем возвращаться в строй, она же могла не ждать взросления. Генерал Тайаккан начала консультировать заместителя, исполнявшего её обязанности, уже четырёх лет отроду, а когда её новому телу исполнилось восемь, она вернулась к командованию тыловыми службами марйанне.

Но всё же детское тело устаёт быстро, напряжённая работа ему не по силам… и вот великий Авелья лелеет на руках девочку, уснувшую по пути. Данкмар сдержал желание обернуться и ещё раз посмотреть на них.

Хор начал «Преуготовление». «Когда же покажется клятый Ландвин, —  кусая губы, подумал Данкмар. – Он начнёт красоваться перед аудиторией, и я смогу отвлечься». Он стал рассматривать собор. На ближайшей фреске Итариаль Гнев Божий держал копьё, готовый отправиться с ним в последнюю битву; златокудрый ирсирра, тонкий и светящийся, как язык пламени, был словно списан с нового тела полковника Авельи… Напротив Господь Воинов возвышался, опираясь на меч, и лик Его был печален. По обе стороны от Него замерли Тауриль Военачальник и Орналь Защитник, дальше высились Эльсиль Яростный и Файриль Искусный. За колонной можно было разглядеть, как Тауриль повергает в жестокой схватке мрачного Кенсераля, брата–изменника. Распахнутые чёрные и золотые крылья сражающихся в совершенной композиции фрески становились жутковато–яркими мазками в экспрессионистском стиле.

Данкмар перевёл взгляд. Апсида за хорами расходилась венцом капелл. В них хранились реликвии. Он вдруг понял: хор разделён так, чтобы центральная капелла открывалась взглядам прихожан.

И она была пустой.

Данкмар не успел задуматься о том, что бы это могло значить.