Кир Анемподистович, видимо, совсем замучил снотоков, потому как свеженькие, еще ни разу не овеществленные карты таскал нам целыми кипами. И мы трудились над ними даже на переменках, выклянчивая самые понравившиеся. Так мы вскоре обзавелись каждый удобным именно для него стулом или креслом, а Анна Васильевна даже экстравагантным лохматым торшером и корзинкой для вязания. О да, она даже умудрялась иногда вязать во время лекций, но смотрели на это преподаватели сквозь пальцы, потому как память у неё была феноменальная и практически все предметы давались ей лучше, чем другим. Разве что с кошмарами у неё не ладилось, но из-за меня все давно махнули рукой на этот предмет, решив, что в нашей группе за них буду отвечать я.

Пока я пребывала в своей задумчивости граничащей с высшей степенью рассеянности, группа уже наконец-то выбрали старосту, ею стала Джейн. И вот эта деятельная девушка и начала распределять нас по нашим сильным сторонам, создавая из группы вполне боеспособную морф-единицу. Я и тут выбивалась своим не слишком активным присутствием, но даже это предпочти отнести в плюс — чем меньше кошмаров они видели, тем больше рисовало и воображение.

Я наконец-то сумела сосредоточиться на деятельности группы, и с удивлением узнала, что с текучестью, так характеризовал свой предмет Тритон, лучше всех справлялись Дмитрий и Мортимер. И Тритон также прогнозировал, что, неплохо владея текучестью воды как частным, они оба станут хорошими временщиками и смогут создавать те самые тягучие сны, в которых время течет не так, как в реальности. Не говоря уж о прыжка в сны другого времени. Всё это было пока только в теории — нам следовало доучиться до третьего курса и уже там размышлять, получится хоть из кого-то из нас временщик или нет.

Мортимер также отлично умел создавать иллюзии химер или демонов, а призраки у него получались почти эталонной плотности — лучше выходило только у Ани, которая наконец-то нашла к чему приложить свое подростковое бунтарство, и на радость Гиене штамповала привидений, которых не так уж просто было уничтожить. Но на этом сходство двух младших в нашей группе заканчивалось — Мортимеру удавалось практически всё, исключением было разве что овеществление карт, что отчаянно расстраивало добрейшего Кира Анемподистовича, да еще на урока мистера Совершенства мальчик тоже не блистал — он терпеть не мог и не желал учиться нравиться людям.

Аня же ходила в любимчиках у Гиены Огненной, но вот все остальные за голову хватались. И не то, чтобы Аня была неспособной к наукам, вовсе нет. Ей просто слишком быстро становилось скучно, и она половину пропускала, а на услышанном пыталась получить результат. Когда у неё нечаянно загорелся пруд, Тритон задумчиво изрек: «Если пруд загорелся, значит, кому-то такое может присниться» и на этом они и остановились. Полагаю, большинство преподавателей считало также. Я понятия не имела, как Аня собирается сдавать сессию, но прекрасно было видно, что Гиена свою любимицу не выдаст, а значит, отчисление ей не грозит.

Я не слишком понимала, в чем блистает Вячеслав, а вот Виктор вплотную занялся звуками. Самое интересное, что при этом сам он стал куда тише, чем раньше. Бесшумно ступал, отмалчивался на лекциях и только тонко улыбался во время нашей болтовни в библиотеке или столовой.

Сама Джейн была хороша во всем одинаково, но «без огонька» или «без души», и только работа по скреплению нас в единый организм зажигала внутренним светом её красивые глаза. Ну да каждому свое.

Кошмары от Веста порядком затянулись. Он вроде бы обещал пару месяцев, но каждую ночь, закрывая глаза и засыпая, я попадала в новый. Иногда они были кошмарами, но не для меня. Вроде того первого кулинарного. Кстати, во снах я стала так часто готовить, что уже всерьез подумывала о том, чтобы попробовать какой-то из эти рецептов реальности. А почему бы нет? Всё, что может при этом случиться плохого, я уже и из снов знаю!

Иногда это и вовсе сложно было назвать кошмаром.