Он посмотрел на меня с тем выражением лица, которое я характеризовала как скорбь по несбывшемуся. В этот раз несбывшийся предстояло быть моему воображению.

- У тебя совсем нет воображения, и это чрезвычайно печальная новость, - заявил этот противный тип. - Сновидцы обычно впадают в истерику при одной мысли, что они посреди океана и ближайшая земля в паре километров минимум, да и то та, что на дне. Ну и, как водится, от паники начинают немедленно тонуть. Очень страшный сон, между прочим.

С таким видом это заявил, словно я его лично оскорбила тем, что не утонула.

- Надо было хоть в одежде тяжелой меня туда закинуть или в кандалах, - не растерялась я. - Чтобы наверняка утонула!

- Отличная идея, - согласился этот невозможный человек. - Именно так в следующий раз и сделаю!

Но следующий сон был про мышь на кухне. Серьезно? Не полчища крыс или еще какой пакости, а одна мышка, бегающая по столу. Весь сон я потратила на то, чтобы поймать мышонка в чашку или банку. Было довольно весело.

Но не все сны были такими милыми. Иногда Вест попадал прямо в точку. Хоть мне и приятнее было думать, что именно в эти сны он ошибался.

Однажды мне приснилась больница. Вроде той, в которой мы были с Кошмарычем. Непривычно серьезные худые дети без капризов и слез сидели в очереди на уколы и капельницы. Кажется, кошмар заключался в том, что я тоже была в очереди, но до этого я додумалась лишь позже, уже проснувшись дома в слезах. Снова заставить себя лечь в постель и закрыть глаза оказалось непросто. Мне не приснился тот же сон, как не приснилась и наша аудитория и первый урок, я оказалась в нашей с Жюлем комнате. Самого Жюля не было, что и понятно — шли занятия. Похоже, мне предстояло прогулять лекцию впервые во сне.

Вместо Жюля в комнате через мгновение материализовался Вест, который тут же с тревогой заглянул мне в глаза, как бы я не пыталась отвернуться.

- Ты чего? - он и впрямь не понимал, в чем дело. - Это же обычный сон. Ты так боишься уколов?

- Ужасно боюсь, - мрачно ответила я, пряча покрасневшие глаза за первой попавшей книгой. Ну как я могу ему объяснить, что я слишком близко к сердцу принимаю беды этих детей? Наверное, я зря злилась на родителей, которые не отпускали меня волонтерить. Они по-своему пытались защитить меня от этих вот слез. Мы с ними всегда быстро проходили мимо попрошаек или детского приюта, я привыкла уступать место старикам и инвалидам, тотчас отворачиваясь от них и не позволяя себе ни мгновения дольше смотреть на старость или чужую боль. Поэтому мне так страшно и тяжело было на месте Анны Васильевны. И вот сейчас Вест снова ткнул в это мое больное место. Но объяснять это ему я не собиралась.

- А, ну ладно, постараюсь запомнить, - расслабился Вест, приняв мои слова за чистую монету. - Настоящим мастером кошмара сложно стать именно из-за того, что все боятся разного. В последнее время куча народа повально клоунов боится, представляешь?

Я его возмущения не разделяла — клоунов я не боялась, но и не любила. Без каких-то причин. Просто не нравились и всё тут. А потом еще Кинга прочитала, ну и понятно всё.

- Ну мы с тобой еще разные кошмары посмотрим, ты не бойся, - странным образом успокоил меня этот паршивец. - Ты просто знак что ли какой подавай, если тебе реально страшно, чтобы зря не тратить на тебя сон.

Такой милый и заботливый, с ума сойти! Я даже не стала напоминать, что в своих снах мы не так уж сильно отличаемся от обычных сновидцев. По крайней мере, вспомнить, что это всего лишь сон, удается с трудом.