Моров кивнул, поднимаясь и протягивая руку. А его собеседница поспешила отойти на приличное расстояние, чтобы не мешать диалогу глав двух благородных родов.

— Здравствуйте, Герман Мстиславович, — произнес он. — Рад с вами познакомиться. Я думал, это не случится раньше вашего приема, но действительно рад встрече. Полагаю, вам нужны мои услуги исцеления?

Его глаза полыхнули сильнее, зрачки сжались до щелочек, как у кошки… Или демона.

— Мелкоклеточный рак легких, — объявил он. — Думаю, вам дали около трех месяцев. Исправим это недоразумение?

Глава 16

Там же. Иван Владимирович Моров.

Что можно сказать о Панфилове? Он совсем не выглядел умирающим. Крепкий мужчина лет пятидесяти, со спокойным взглядом и читающейся в глазах готовностью продолжать бороться.

Он оказался выше меня и шире в плечах, но при этом смотрел, как на равного. Ни намека на снисходительность к младшему, только спокойная уверенность в себе и твердость во взгляде. Наверняка за плечами Германа Мстиславовича, оказавшегося другом семьи Большаковых, хватало тяжелых решений. И он однозначно был готов принимать их и дальше.

Чем-то он напомнил мне Александра Васильевича. Дед, несмотря на свои увечья, до самого конца оставался таким же. Поломанным, но не сломленным. Вот и Панфилов, точно знающий, сколько ему осталось, не согнулся, а продолжал держать спину прямой.

Железные люди — редкость в этом мире.

А вот его пылающие легкие, пораженные раком, удивляли. Учитывая состояние Германа Мстиславовича, он мог себе позволить купить с потрохами любого целителя. Так почему его не вылечили? Или намеренно не захотели бороться за жизнь главного поставщика артефактов?

— Мелкоклеточный рак легких, — озвучил я, когда печать глубокой диагностики закончила работать, и мои глаза вернули себе человеческую форму. — Думаю, вам дали около трех месяцев. Исправим это недоразумение?

Герман Мстиславович не дрогнул ни одним мускулом, вместо этого жестом попросил разрешения присесть.

— Вы позволите, Иван Владимирович? — дождавшись моего кивка, он опустился на сидение. — Я не глуп, мои люди следят за тем, что происходит в Российской Империи, мы отслеживаем всех способных артефакторов. Именно на них держится наше благосостояние, а следовательно — и государственные структуры, которые пользуются нашим продуктом. Однако так получилось, что в ближайшее время мой наследник не успеет перехватить бразды правления. С моей смертью пошатнется суверенитет всей страны. Представьте, Иван Владимирович, что наши парни в армии остались без магической поддержки. Враги не дремлют, они только и ждут шанса напасть под любым предлогом. И если Панфиловы не поставят свои артефакты казне, эти враги будут безнаказанно перемалывать наших ребят в окопах, хоронить внутри техники и жечь заживо…

Я кивнул, опускаясь рядом. А Герман Мстиславович сложил локти на коленях и свел пальцы рук вместе.

— Я вижу, какая бойня идет между родами, которые захватили гражданский рынок артефактов, Иван Владимирович, — произнес Панфилов. — Не буду скрывать, я и сам не отказался бы освоить этот рынок, стать настоящим монополистом в индустрии зачарования. И если вы немного изучали нашу фамилию, вам известно, что такие попытки Панфиловыми не раз предпринимались.

— Да, я знаю об этом, — подтвердил я.

Герман Мстиславович посмотрел на меня внимательным пронизывающим взглядом.

— Я догадываюсь, что не просто так меня не смог избавить от рака ни один целитель Российской Империи, — вновь заговорил он. — Моя смерть — слишком выгодна для очень многих. И огромный шанс для всех наших соседей.

Направление разговора было неожиданным.

— Вы, Герман Мстиславович, подозреваете, что ваше заболевание — следствие действий заинтересованных людей? — уточнил я.