Если же я начну действовать по своей воле, атакуя члена посольства, Виктору Константиновичу придется реагировать. Так что провокации неизбежны — не удивлюсь, если фон Аусдорф попытается вывести меня из себя. И наличие других посольских делегаций ситуацию только усугубит, они засвидетельствуют, что я стал первым агрессором в конфликте.

— В конце концов, не первый аристократ на моей памяти, которому я не слишком нравлюсь, — с улыбкой закончил мысль я.

Венедикт Кириллович кивнул.

— Рад, что вы меня услышали, — ответил он.

Из особняка я вышел, держа толстую папку на фон Аусдорфов в руках. Прием состоится только завтра, так что время, чтобы получше изучить собранные Солнцевым бумаги, еще есть. Но ломать голову, гадая, как и что будет, я не стану.

Если немцы решат, что могут нападать на меня, я их уничтожу. Так к чему тратить нервы? Лучше заняться действительно важным вопросом — подбором костюмов на завтрашний день. В конце концов, не каждый день меня знакомят с представителями правящих домов чужих стран.

Но сперва нужно предупредить Василия Владимировича.

* * *

Москва, северо-восточный автономный округ, квартира в доходном доме.

В помещении витал едкий сигаретный дым.

На пол, чтобы скрыть скрипучий паркет, брошены старые протертые ковры, деревянная мебель красовалась выщербленными остриями. Десять мужчин в гражданской одежде расположились у старого стола, некогда покрытого лаком, а теперь натертого множеством локтей до светлых проплешин.

На столешнице стояло несколько бутылок энергетических напитков, между ними разлеглось боевое оружие армейского образца. Серийные номера были давно сбиты, винтовки и пистолеты вид имели потрепанный, но блестели свежим маслом.

Дверь в квартиру распахнулась, и внутрь комнаты вошла женщина в непримечательной черной кожаной куртке и синих классических джинсах. Стянув с лица вязаную шапочку, она огляделась, выискивая, куда деть головной убор, но обстановка ее явно не устроила, так что шапка была свернута и убрана в карман куртки.

— У вас все готово? — садясь во главе стола, спросила женщина.

Произношение выдавало, что польский для нее не родной. Но определить происхождение акцента не смог бы ни один специалист.

— Обижаете, командир, мы же договорились и деньги уже взяли, — заговорил сидящий ближе всех мужчина. — Никуда не денутся ваши русские, всех положим. Нам не впервой мирняк валить.

— Смотрите, чтобы без накладок, — чуть дернув щекой, заявила женщина. — Заказчик хочет, чтобы работа была грязной, и жертвы мучились. Так что не подведите меня, господа. Если все удастся, после этого дела вы выйдете на международный уровень. А вы и без меня знаете, что это означает и чего вы сможете добиться.

Убийцы переглянулись между собой, но вслух никто ничего не произнес. Им и так было ясно, что за таким делом последует. Конечно, в Российской Империи после подобного заказа оставаться будет нельзя, но у Романовых много врагов, и любой из соседей с радостью примет к себе на службу уже доказавший свою полезность отряд.

— Не беспокойтесь, командир, — кладя пальцы на лежащую перед ним снайперскую винтовку, произнес вожак. — Главное, чтобы все прошло гладко с заказчиком. Вы не хуже нас знаете — немцам в таких делах доверять никак нельзя. Сегодня они нас нанимают, завтра пустят в расход, чтобы скрыть следы.

Женщина уверенно кивнула, не сводя взгляда с его лица.

— На этот счет никакого беспокойства. Не первый год работаем, я подстраховалась, и они об этом предупреждены, — заявила она. — Если что-то пойдет не так, наша договоренность всплывет во всех подробностях. И тогда этим благородным господам из Германии придется бежать без оглядки — их свои же аристократы живьем сожрут.