|
— Но правда такова, что я — сильнейший чародей на планете Земля и самое страшное оружие, которое когда-либо имелось в этом мире. Я русский дворянин, и исполню свой долг, если Родина позовет. Не так давно я в одиночку уничтожил все пограничные силы Германии в Западной Польше. И не постесняюсь повторить с любым другим противником, кто бросит вызов Российской Империи. И именно это и делает меня целью номер один для всех государей, монархов, президентов и кто там еще есть, вплоть до вождей племен-каннибалов, если они решат закусить русским туристам в своей Африке. Да, я не люблю воевать, мне больше по душе учить других магии. Но спросите своего служителя в ближайшей церкви — может ли воин отказаться от долга защищать слабых? Вот и я не могу, а значит, неизбежно в следующем конфликте обязательно приму участие.
Закончив речь, я позволил магу заговорить. — Я все скажу! — завопил он. — Пожалуйста! Не надо! У меня семья! Дети! — Стоило вспомнить о них до того, как ты поднял руку на ту, что принадлежит мне, — спокойно ответил я. — А теперь я спрашиваю, ты отвечаешь. Твое имя? — Мартин Ливингстон, — выпалил тот. — Англичанин, что ли? — вскинул бровь я. — Да, господин Моров, из Йоркшира, — торопливо ответил он. — Но я здесь не по воле Англии. Я сбежал, устроился наемником в компанию Чолеков. Они и отправили нас сюда. Прошу, я не знал, во что ввязываюсь, клянусь!.. Я вновь заставил его молчать. — Ну и как вы думаете, дамы и господа, поверю ли я в то, что профессиональный наемник, обвешанный качественными амулетами, которых в Российской Империи просто не купить, с десятками килограммов взрывчатки, — заговорил я после короткой паузы, — да к тому же подготовленный к бою, может быть невиновен? Вот и я думаю, что большего бреда не слышал. Что ж, Мартин Ливингстон, прощай. Я поманил пальцем капли крови на бетонном полу, и те взмыли в воздух, чтобы раствориться в новой печати. Лицо англичанина побледнело, исказилось в гримасе боли, а я пошел в сторону закутка, где лежала до сих пребывающая без сознания Макарова. — Дамы и господа, сейчас я прикрою камеру, чтобы оставить за кадром человека, ради которого пришел, — предупредил я. — Но вы будете слышать мой голос. Перевернув телефон в кармане так, чтобы он смотрел мне в грудь, я прошел к установленной по всему периметру взрывчатке. Здесь явно были нужны саперы, но когда они еще приедут, а у меня невеста голая на бетонном полу, еще простынет… Вытащив свернутый за спиной плащ, я укрыл Снежану Александровну им, а затем спокойно освободил ее от пут. Ошейник на деле оказался еще одной взрывчаткой — полагаю, стоит попытаться пленнице отдалиться от источника сигнала, и ей должно было оторвать голову. Обволочь ошейник щитом, а после разорвать, не дав взрыву даже звуковой волной прорваться наружу — секундное дело. Отбросив ошметки с помощью телекинеза, я опустился на колени перед лежащей на бетоне девушкой. — А теперь, когда я освободил дорогого мне человека, самое время рассказать вам, дамы и господа, где мы сейчас находимся, — заговорил я, подхватывая невесомую невесту на руки. — Я уже бывал в этих помещениях, тогда я работал консультантом Службы Имперской Безопасности, и мы расследовали массовое жертвоприношение. Так что давайте мы все дружно представим, будто это совпадение — сначала здесь кровавый культ десятки человек на алтаре режет, а теперь вот наемники себе базу устроили. Дважды в одну воронку снаряд не падает, верно? Перевернув телефон обратно усилием воли, я вышел в помещение, где произошла казнь. Проходя мимо испытывающих чудовищные мучения наемников, я покрутился, чтобы каждый из них попал в объектив камеры, а после направился к выходу. — Знаю, что меня сейчас смотрят ребята из Службы Имперской Безопасности, — произнес я, уже стоя на улице, где в кустах гнил труп первого наемника. |
