Что знаменитый испанский художник называл самой совершенной формой? Яйцо? Или горизонтально расположенную восьмерку – знак бесконечности? Греческую букву? Или перехватывающий дыхание абрис женской фигуры в виде буквы S – самой совершенной линии природы? Знаменитая S груди и ягодиц.

Джек Эйхорд проследил мысленным взором плавную, удивительно теплую линию под просторной одеждой жены.

– Твоя S просто великолепна. Тебе это известно? – спросил он.

– Твоя S тоже не так уж плоха, – ответила Донна.

И они бросились в объятия друг друга, стремясь утолить ненасытную страсть.

Техас

Помещение полиции Амарилло сияло первозданной чистотой. Маловероятно, чтобы в таком месте сохранились записи двадцатилетней давности. Работа по убийце Мороженщику велась тогда следователями явно поверхностно. Чем дольше Эйхорд изучал документы, тем больше убеждался в своей правоте. Небрежная техника расследования, неряшливое оформление бумаг и совершенно халатная работа с главным подозреваемым. Ничего похожего Эйхорд еще не встречал. Во всяком случае, такое впечатление складывалось спустя двадцать лет после этого так называемого следствия. Самое грубое упущение заключалось в том, что ни в компьютерах местного отделения, ни в Главном управлении не оказалось даже фотографии или словесного портрета подозреваемого несовершеннолетнего Артура Споды. Выяснилось, что документы сгорели во время пожара. Впоследствии подозрения признали ошибочными, и дело закрыли.

– Враки, – сказал Джеку мужчина в кабинете шерифа. – Я помню, один старый сотрудник из отдела убийств рассказывал мне, как однажды прорвало трубу и водой залило целый кабинет с деловыми бумагами. Естественно, они потом просто выбросили все материалы.

– Так вы говорите, что в местных органах нет ни портрета, ни отпечатков пальцев подозреваемого в серии убийств?

– Никаких документов, – подтвердил мужчина.

Эйхорд поблагодарил его, еще раз поговорил с сотрудником отдела сексуальных преступлений, который навел его на след убийцы, счастливо избегнувшего наказания, и решил съездить в Вегу, город, где прошло детство Споды.

Спустя полчаса он уже был на окраине города, и щит с надписью «Вега» мелькнул на обочине шоссе. Местность напоминала ему крайний Юг, где жилые районы соседствуют со столетними магнолиями, растущими вдоль шоссе. Сейчас их увядшие опадающие листья лишь наполовину затеняли дорогу. Вид у этих больших, мелькающих в окнах машины деревьев был весьма неопрятным.

Плакаты уверяли водителей: «Иисус любит вас» и «Иисус умер за вас». Кто то написал на торце шлагбаума над путями: «Верьте Иисусу». Эйхорд проехал мимо медленно двигающегося почтового вагона с наклейкой на буфере, предлагающей вам нажать на гудок, «если вы любите Иисуса». Просто какой то библейский край.

Но скоро это впечатление исчезло. Он миновал похожие на мини акрополь большие каменные опоры, за которыми начинался огромный товарный тупик. Вдоль путей тянулись тюки спрессованного хлопка. Часто встречались хлопкоочистительные машины, но их становилось все меньше, и вскоре они совсем исчезли. Эйхорд проехал мимо лачуг сезонных рабочих, денежной обменной конторы, какого то салуна и рекламных щитов кока колы. Все в запустении. Зеленые, как лягушки, листья плавали на поверхности стоячей придорожной воды. Военный гараж и галантерейный магазин. Закрыты. Укромное, увитое плющом кафе. Пусто. Ничто не нарушает тишины.

Пруд среди деревьев. Над ним низко склонились ивы. На поверхности воды цветут лилии, плавают тысячи рогозов, золотники, еще какие то водяные растения. Полустершийся знак над подземным кабелем.

Жалкие остатки города без будущего. Заброшенный клочок Америки, которым не интересуются даже агенты по торговле самой дешевой недвижимостью.