Маргред стояла у большой двойной раковины с грязной посудой, по локоть погрузив руки в пену. Она выглядела растрепанной, усталой, очень похожей на самую обычную женщину. Ей было жарко, щеки у нее раскраснелись, роскошные волосы влажными прядями прилипли ко лбу.

Увидев ее, Калеб почувствовал, что его словно ударили под ложечку. У него перехватило дыхание. В сердце вонзился острый нож.

Антония выложила на гриль кучу замороженных пирожков.

— Убирайтесь отсюда. Она не может уйти.

— Я знаю, — негромко ответил Калеб.

Если бы у тебя была котиковая шкура, если бы ты могла вернуться в море, то осталась бы здесь, со мной?..

Руки его непроизвольно сжались в кулаки.

Мэгги подняла мокрую руку, чтобы откинуть со лба прядку волос. И встретилась с ним взглядом.

— Моя смена заканчивается в два часа, — сообщила она.

От этой робкой увертюры сердце у него забилось чаще. Нервные окончания пробудились к жизни.

Как умилительно! Душераздирающая сцена, нечего сказать.

Калеб сунул большие пальцы рук под ремень, испытывая неловкость, словно прыщавый подросток, слоняющийся вокруг шкафчика своей школьной возлюбленной.

— Я заеду к тому времени. А сейчас я просто заглянул, чтобы узнать, как у тебя дела.

Она пожала плечами, ухитрившись вложить в этот жест свое отношение ко всему, что сегодня пошло шиворот-навыворот.

— Сам видишь. — Ее кривая улыбка больно ранила его в самое сердце. — А у тебя?

Если она может лгать, то и он не останется в долгу.

— Все нормально.

— Эти детективы… — Она требовательно взглянула ему в глаза. — Ты все еще считаешься… как это ты выразился… лицом, представляющим для них интерес?

Ее забота и участие почти дали ему надежду на то, что она все-таки останется. Но он не собирался предаваться размышлениям о собственных проблемах, пока ее жизнь была в опасности.

— У меня все нормально, — повторил он. — Я здесь.

Мэгги скрестила руки под фартуком.

— Я сама вижу, что они не посадили тебя под замок. Что они тебе сказали?

Она была сделана совсем из другого теста, чем Шерили. Бывшая жена никогда не расспрашивала его о работе. И никогда не изъявляла желания выслушать его. Пожалуй, именно отсутствие у нее малейшего интереса к работе, которая занимала главное место в его жизни, и стало причиной того, что они расстались.

Или, быть может, ее оттолкнула его неспособность делиться с ней самым сокровенным?

— Они мне практически ничего не говорят, — признался он. — Меня не допускают к расследованию.

— Какие же они дураки!

Ее гнев заставил его улыбнуться.

— Рейнолдс — нормальный мужик. К несчастью, они не имеют ни малейшего представления о том, с чем столкнулись. И кого они ищут.

— И что же ты намерен делать дальше?

— Свою работу. Департамент уголовного розыска не может запретить мне разговаривать с людьми. Они сосредоточились на той бухточке, в которой обнаружили труп. Но в ту ночь на мысу… я видел что-то. И еще я надеюсь, что последние события вынудят кого-нибудь выступить в роли свидетеля.

— Перерыв! — рявкнула Антония в приоткрытую дверь с кухни. Обернувшись к Мэгги, она уперла руки в бока. — А ты, дорогуша, можешь пока вынести мусор. Я плачу тебе не за то, чтобы ты стояла столбом и строила глазки шефу полиции.

Мэгги оцепенела.

— Я не строю ему глазки.

— Я еще не ослепла, — заявила Антония.

— Намек понял, — поспешил вмешаться Калеб, чтобы не доводить дело до ссоры.