Тени отвесили по поклону и медленно растворились в темноте.

Великая сила искусства?

Алаис подозревала, что до 'Варяга' ее на борт брать никто не собирался. Но что-то такое оказалось в этой песне, что затронуло души маританцев. Да, не зря она когда-то ходила в музыкальную школу, в хор, не зря училась…

Великая вещь – образование! С ним нигде не пропадешь, хоть в своем мире, хоть в чужом.

И Алаис отправилась спать. Надо было придумать, куда упрятать деньги, продумать костюмы, чтобы не разоблачили ненароком, мало ли – дождь, или искупаться придется, или еще чего… вот надо, чтобы грудь наружу не вывалилась. Еще, что ли, шмоток у старьевщика прикупить?

Завтра займемся.

И Алаис с чистой душой отправилась спать.

Завтра она придумает, как себя обезопасить, завтра она сходит в лавку к старьевщику, даст последний концерт, а послезавтра уйдет по-английски, как последняя свинья, даже не попрощавшись. Ибо своя шкурка ближе к телу.

Лишь бы не прибили, не продали в рабство и не попользовали всем кораблем. Алаис точно знала, что моряки и сифилис раньше отлично уживались друг с другом. Порты ведь, бордели, а полезных резинотехнических изделий тут еще не изобрели. Страшновато…

С другой стороны…

Выбирая между супругом и сифилисом, Алаис четко выбирала сифилис. Там еще есть шанс выжить.

Эх, продержаться бы еще чуток….

Семейство Даверт.

В последнее время Луис все чаще соглашался с отцом. Вот смотрел на людей – и соглашался.

Стадо же!

Баранье безмозглое стадо! Им сказали, а они и рады блеять!

И на бойню сами пойдут, и куда скажешь…

Как есть бараны!

Это ж надо…

Эттан с предстоящим Туараном зря времени не теряли. Составили список из двадцати семей и принялась за работу. А именно…

Вызывался к Эттану глава семьи, и преотец принимался 'ласково' его расспрашивать.

О том, о сем…

Веруешь ли ты в Ардена, чадо, не молишься ли Ириону, как относишься к власти….

Расспрашивать Эттан умел. Из его кабинета даже аристократы выходили с подгибающимися коленками. Тут-то на выходе их и прихватывал предстоящий Туаран. Подхватывал под локоток, И шептал, что на вас, господин хороший, донос поступил.

Знаете?

Ну… теперь точно знаете. Написал вот злой человек, что вы Ириону молитесь, козлов в жертву приносите и Тавальен сжечь собираетесь.

Нет?

А так убедительно написано…

Вот Преотец и приказал вас вызвать… вы точно не того? Нет?

Вот и ладненько. Идите уж, и не грешите.

Кто написал?

А кто ж его знает, анонима проклятого… но вы поосторожнее, говорят же, что дыма без огня не бывает…

Люди благодарили предстоящего в меру сил и фантазии, и уходили. А через два-три дня…

Да, их вновь вызывали. Но уже к предстоящему Туарану. И тот скромно намекал, что получил еще один донос. Что делать-то будем?

Делалось во всех случаях одно и то же. А именно – донос выкупался у предстоящего за очень хорошие деньги. Где-то четверть состояния должника.

Если тот хотел откупиться добровольно, конечно. А если нет…

От всего состояния Эттан тоже не отказывался. Двое 'подозреваемых' сгинули в застенках Шемона, и Луис точно знал, что гнить им там до скончания века. А их имущество было конфисковано в казну. Эттан разве что чуток женам и детям оставил, чтобы из Тавальена убрались куда подальше. И то не из благородства.

Просто милосердным быть выгоднее.

Отбери у человека все, а потом верни ему крошку, так он тебя еще и благодарить будет. Так уж это баранье стадо устроено.

И пока схема работала идеально.

И ведь никто – НИКТО! – не поделился с соседом подробностями вызова к Преотцу.